Адвокат самоубийцы
Я не успел заварить себе очередную порция крепкого кофе, как мой компьютер ожил. Пришло новое сообщение помеченное «от неизвестного адресата». Я уже было решил нажать на удаление, у меня просто не хватало физической возможности общаться со всеми желающими, но мне показалось, что этот адресант приходил ко мне много раз и я решил открыть сообщение.
«Поговори со мной. Возможно ты, последний, с кем я говорю. Будь добр выслушай меня. Я буду говорить только правду. Мне не нужен совет, я все уже решила, но я хочу, чтобы кто-то услышал это. И у меня очень маленькая просьба. Я даже могу объяснить, почему выбрала тебя. Адрес твоего сайта , те буквы, которые он содержит, привели к тебе, потом я прочитала о тебе, твои размышления. Я разбираюсь в мужчинах, если мы начнем наш чат, я скажу больше и думаю, что ты меня поймешь. Я пыталась много раз говорить об этом с другими, но ничего хорошего с этого не вышло. Одни- они не поняли меня , но они были хорошо воспитаны и вежливо говорили мне –прощай. Другие посчитали меня сумашедшей, третьи – эти было грубы и сказали, что с жиру бешусь, даже не дослушав или дочитав до половины. Были и те, о которых и вспоминать не хочется. Ты- моя последняя надежда. Скажи «да», не хочется умирать не сделал важное до конца. Я думаю, что смогу объяснить, почему ухожу.»
Я получаю много сообщений, в том числе и от людей с отклонениями в психике. Я не врач, чтобы делать заключения больны они или симулируют, прикидываются, но я чувствую, когда у человека не все в порядке с психикой. С этого короткого сообщения было сложно определить, кто этот человек, приславший его, болен он, попал в очень сложную ситуацию или это просто игра, кто-то хочет проверить меня. Но если писавшая , а возможно писавший, иногда они скрывают свой пол, говорит правду, то она может стать потенциальным самоубийцей. А пока человек живой, его надо попытаться спасти. Даже если это чья-то злая шутка, пока не убедишься в этом, надо все делать, чтобы спасти человеческую душу. Лучше потом, если это шутка, выманить его и набить морду за свои переживания и потерянное время, но это потом, а сейчас надо немедленно установить контакт с нее. Я всегда начинаю чат с очень короткого сообщения, которое очень просто оборвать, не сильно обижая человека, если убедишься, что это чат ради чата, или человек просто больной, но никогда не истанет самоубийцей.
-ОК. Давай пообщаемся. Не обижайсь, но я бы хотел тебя увидеть. Ты видела меня на моем сайте, я не представляю тебя. Имеешь ты камеру для видеочата?
-Да. Но я приму решение показаться, когда мы поговорим некоторое время. Иногда, когда я начинала видеочат, мои собеседники предлагали мне заняться сексом и забыть мои проблемы. Включи свою камеру, я хочу видеть, как ты реагируешь, если правильно, то скоро увидишь меня.
-ОК. Я понимаю тебя. Видишь меня?
-Даже очень хорошо. У тебя очень приличная аппаратура. Сейчас пройдет немного времени, пока я опишу события с которых все началось. Не отключайсь, можешь заняться чем-то другим. Я постараюсь быть краткой.
-ОК. Я жду.
У меня появилось новое сообщение и я перешел к нему. Адресат был известен, так как сообщения с этого адреса уже приходили ко мне, причем совсем недавно. На это раз его сообщение было совсем неожиданным: «Общаешься с сумашедшей? Она и мне писала. Не трать время. Лучше поговорим на запретную тему, что не договорили вчера.»
Как он знает, что я общаюсь с ней. Он что, сидит рядом с нею ? Нет, не думаю . Значит от котролирует ее интернет, ее контакты. Значит он с нею знаком, иначе не будет это делать. Случайность составляет тысячные, если не миллионные доли процента. Но как этим воспользоваться. Если я его правильно помню с предыдущего видеочата, то это мужчина, которого можно было бы назвать красавчик,если бы не что-то фальшивое в его глазах. Не знаю, заметили это другие, но для себя я это отметил , а может еще и потом, что он предлагал. Именно он предлагал обсудить неверность женщин и, что делать с теми, которые изменяют. При этом его предложения носили явно садистское направление, например, он предлагал сделать специальные замки, чтобы муж имел возможность запирать женские половые органы на замок, когда чувствовал, что жена ему изменяет или может изменить. А еще он предлагал законодательно ввести право мужа на физическое наказание неверной жены, но при этом он не считал, что мужчины, замеченные в измене должны нести подобное наказание. Это он обосновывал природой, которая создала два типа человека: мужчину и женщину. На сколько я помню, его предложение вызвала гнев женской половины, которые учавствовали в чате. Что ему написать и что написать ей? Хорошо бы ее предупредить, но я не представляю, как и на сколько он контролирует ее интернет, а еще почему он контролирует ее переписку .
Дзынь. На экране моего ПК появилось женское лицо, а внизу текс т ее сообщения. Я начал всматриваться в экран, пытаясь понять, кто она, которая выбрала меня для своего последнего разговора перед самоубийством . Ее камера была далеко не лучшего качества, но все же позволяла рассмотреть ее. Определить сколько ей лет можно было с поправкой плюс-минус пять лет. На меня смотрела женщина или девушка примерно двадцати пяти лет. Огромные тени под глазами говорили, что она очень устала или больна,возможно то и другое вместе. Лицо было неправильной формы, восточный разрез глаз, глаз, в которых смешалась и ярость и обреченность, черные длинные волосы, что закрывали шею и грудь, придавали женщине необычность . Мне она понравилась и я готов был поверить в то, что она расскажет. Но почему она выбрала меня, ведь я не азиат и в моей жизни никогда не было ни одной женщины, похожей на нее, а это значит, что женщины такого типа не должны выбирать меня для последней исповеди . Почему она выбрала меня?
Я начал читать ее сообщение.
«В начале отвечаю на вопрос, который ты мне не задал, но знаю, что у тебя есть. Ты, это тот тип мужчины, который мне никогда не интересовал. Ты не говоришь комплименты и не даришь бриллианты, ты не сможешь полюбить меня, твой тип женщины совсем другой, твои отношения с женщинами тоже совсем другие. Ты не отказываешься от секса с другими женщинами , но это для тебя игра и развлечение, тебя невозможно, даже на очень короткое время увлечь, чтобы ты потерял контроль . Но ты из той категории, которая, если пообещает, то обязательно сделает. А я собираюсь умереть, у меня есть последняя предсмертная просьба и, я хочу ее доверить тому, кто ее выполнит. Именно по этому я выбрала тебя. Смотри, вот эта шкатулка, к ней прикреплена записка с фамилией и другими данными, включая фото того, кому ее надо передать. Ты не должен ее открывать ни в коем случае, ты не должен присутствовать при ее открытии у того человека, которому ее передашь. Я хочу показать тебе фото того, которому ты должен передать шкатулку, или как минимум, сказать ему , что среди моих вещей есть эта шкатулка, мой последний подарок ему и моя последняя предсмертная просьба . Я уверена, что он не откажется от моего подарка, он знает, что в этой шкатулке. Так как никто, кроме тебя, не будет знать, что я умерла, то я надеюсь все пройдет хорошо. Если ты придешь ко мне и тебе что-то понравиться среди моих вещей, можешь взять себе , у меня нет близких и я ничего и никому, кроме этой шкатулки, не завещаю . Позже я сообщу тебе мой адрес, а теперь смотри его фото.
С фото на меня смотрел мужчина, который пару минут назад вступил в контакт со мной, мужчина, который контролировал ее интернет, на фото он был моложе, но это был он. Это было так неожиданно , что отразилось на моем лице и, она это заметила. Быстро появилась новая запись.
-Ты его знаешь?
Я не мог сказать «да», если он контролирует ее интернет. Он может читать ее сообщения, но не может видеть то, что видит она.
-Нет.
Чтобы еще больше снять подозрения того, кто возможно контролирует ее, я добавил.
-Это твой брат?
-Нет. Ты выполнишь мою просьбу?
-Да.
-Теперь посмотри, что я приготовила, чтобы уйти из жизни, хотя до конца и не решила -как . Я хочу умереть красиво, словно уснула и не проснулась. И в тоже время, я хочу стопроцентную гарантию, что умру. Вот шелковая веревка, она зацеплена за крюк в потолочной балке, я его испытала, он выдерживает более ста килограммов, а мои шестьдесят выдержит в любом случае, но я не думаю, что висельники выглядят красивыми. А вот это капсула с цианистым калием, смерть почти мгновенная, но лицо будет некрасивым после смерти. У меня даже есть пистолет и бритва. Но выстрелить в голову или рот не хочется, крови много, покойница совсем некрасивая, а попаду ли я в сердце, не трогнет ли рука, что случиться, если промахнусь и не умру. Наполнить ванну водой и перезать вены. Я думаю, что смогу сделать это, но если вдруг испугаюсь, если не выдержу и вызову «скорую». Мне нужен стопроцентный результат. А вот это лучшее, что я имею-снотворное, его много, но вдруг оно не подействует или кто-то помешает. Что выбрал бы ты? Может предложишь что-то другое , чтобы умереть красиво и со стопроцентной гарантией?
Сказать –откажись, но это скорее всего ускорит развязку, надо продолжить разговор, может быть попадется что-нибудь , что поможет поколебать или отменить ее решение.
-Это так неожиданно, я должен подумать и оценить твои методы ухода из жизни, я думаю есть и другие , более надежные и приятные. Но у меня есть вопрос. Я до сих пор не услышал ни единого слова, почему ты так осудила себя, не дав себе ни единого шанса оправдать свои действия. Я выполню твою просьбу, но скажи, почему ты так жестока к себе. Давай попробуем организовать что-то вроде судебного процесса над тобой, чтобы я мог понять, что другого приговора быть не может.
Женщина попыталась улыбнуться или это мне показалось.
-Пытаешься затянуть время, надеешься, что-то может случиться, думаешь изменю решение. Нет, но с тобой приятно общаться, давай сыграем в первый и последний процесс в моей жизни, но только условия определяю я, а это значит, что я распределяю роли. Поскольку нас только двое, тогда для себя я выбираю роли судьи, прокурора и обвиняемой, тебе я отдаю тоже три роли: адвокат, публика и пресса. Но есть еще одно условие: за время дебатов ты должен обдумать и предложить минимум один способ ухода из жизни, более приятный, как ты это называешь или выбрать из того, что я предложила. Ведь ты согласишься со мной, что хорошо быть красивым не только при жизни, но и после смерти. В моем случае это даже важнее быть красивой после смерти.
Я едва удержался, чтобы не написать ей, что нас трое, есть третий, который контролирует ее интернет. Сказать это, не зная, что предпринят этот третий и, как она отреагирует, было очень рискованно, это скорее всего ускорило бы развязку. Но почему он не вмешивается в наш диалог. Будь он за или против, он должен был вмешаться. Что стоит за тем, что он видит, но молчит. Хочет посмотреть , чем это окончиться или готовит сокрушительный удар по ней или по нам обоим. Я должен попытаться показать ей , что он контролирует ее интернет, но так , чтобы он этого не узнал. Я открыл дополнительное окно на моем ПК и стал писать шифром номер двадцать: « Молча прочитай то, что увидишь на этом листе. Постарайся не показать, что что-то изменилось в нашем чате. Мужчина, фото которого ты мне показала сейчас , контролирует твой интернет, знает все, что ты пишешь. Если будешь писать о нем, пиши так чтобы он не узнал. Твое «нет» будет означать для меня «да», твое «да»-«нет».Пиши так, чтобы он не догадался, что ты пишешь ложь. Хочешь спросить больше-пиши : « Я не думала об этом...». Свое мнение я напишу и покажу через камеру. Ты знаешь или можешь предположить, как он контролирует твой интернет? Если нет, то подумай, как он мог это сделать. Возможно он где-то совсем рядом с тобой. Будь осторожна.» Все, готово. Надо чтобы она посмотрела на экран.
Я написал в чате, но не успел отправить : «Улыбнись и посмотри на меня», как пришло ее новое сообщение.
- Начинаем наш процесс и, чтобы не тратить время напрасно, сразу перейдем к заключительным дебатам. Слово прокурору.
Я немедленно нажал на отправить и продвинул мой лист к видеокамере. Я увидел испуг на ее лице, потом она пропала. Прошло пять минут, она не появилась. Камера оставалась включенной, но ничего не происходило. Не было слышно никаких звуков.
Неужели конец?
Это испугало ее и она приняла решение. Я не знаю, где она проживает, ни единого намека на место,но если она не появится,надо что-то предпринимать, возможно связаться с тем, кто ее контролирует. Как медленно идет время, когда ждешь что-то важное.
Я не успел принять решение, что мне делать далее, как в камере появилась она с листом бумаги.Она снова прочитала мои мысли на расстоянии. На листе было напечатано.
«Мой адрес: улица Толстого , дом номер один, последний этаж, дверь справо, это в районе железнодорожного вокзала. Код в подъезде: три четверки. Ключи от квартиры для тебя найдешь рядом на почте. Я заранее оставила там пакет на твое имя . Тороплюсь, так как ты меня напугал. Твое предложение относительно «да»-«нет» принимается. Остальное узнаешь по ходу процесса.
Как сложно будет вести этот процесс, когда на вопрос надо ответить «нет», а говоришь «да» . В процесс надо ввести еще дополнительный знак, чтобы можно было различать, когда «нет» -это «да», а когда «нет»-«нет». Она думала о том же, так как появилась новоя запись. Она читала мои мысли: «Учитывая, что процесс проходит по дистанции, все участники находятся в разных местах, договориваемся, что реакцию общественности буду показывать я : возмущение публики я буду подтверждать поднятием правой руки, одобрение публики –поднятием левой руки.» Мы хорошо понимали друг друга.
Словно возмущаясь ее диктаторскими замашками, я быстро написал и отправил: «Это не честно, роль публики ты отдала мне, но я понимаю тебя, ты прошла через это в реальной жизни и , ты обещала быть правдивой».
Прокурор: Уважаемый суд. Я расскажу Вам правдивую историю , а не ту версию, которую пытаются навязать Вам подсудимая и ее адвокат. Она приехала в наш город не потому, что там, в Казахстане, ей было невыносимо , просто она была плохо воспитанной и испорченной особой, которую хорошо знали там . И приехала она сюда искать того, кого можно было использовать, чтобы удовлетворить свои эгоистические интересы. Прирожденная лживость позволяла ей в очень короткий срок создать о себя ореал невинной, неопытной особы, которая всем верит и которую можно легко обмануть. Вот один эпизод в потверждение моих слов. Чтобы поступить учиться в институт кинодрамотургии она прикинулась сиротой, у которой никого нет, хотя ее семья жила и продолжает жить в Алма-Ате. А на заключительном этапе конкурса, чтобы обязательно быть зачисленной, она соблазнила председателя экзаменационной комиссии, и позже, оставаясь его любовницей, она разрушила его семью. Она любила только себя и свои эгоистические мечты и , при отсутствие морали, использовала все доступные ей средства для достижения своей цели. Да, уважаемый суд, она не заслуживает снисхождения ...
Заключительное слово представляется защите. Но прежде хотелось услышать, что думает публика и что пишет пресса о процессе.
-И так у тебя есть три попытки, чтобы попытаться опровергнуть меня: одна со стороны публики, вторая со стороны прессы и последняя со стороны защиты .Начинай, но только конкретно, у меня есть право прервать тебя в любой момент, если ты будешь не убедителен или попытаешься увести разговор в сторону от предмета защиты. И тогда ты найдешь меня мертвой.
-Но так не честно. Ты слишком мало рассказала о себе. Ты все обдумала заранее, ты подготовлена, а мне не даешь времени даже на короткое обдумывание. Дай мне сутки или хотя бы несколько часов, чтобы подготовиться.
-Нет. Это невозможно. Ты знаешь мой адрес и можешь что-то предпринять, чтобы помешать мне . Если мы прервемся, то уже навсегда.
- ОК. Мы продолжаем. Что же пишет пресса об этом необычном судебном процессе. Государственная пресса о нем даже не упоминает: уборочная пора, статистика уборки, олимпийские игры, комментировать какой-то скандал, хотя в нем и замешен один из влиятельных людей в республиканском телевиденье нет ни времени, ни желания. А вот что пишет «Криминальная хроника» весьма интересено. Вызывает сомнения только материал, который преподноситься , как полученный из очень добросовестных источников. И хотя в комментарии не называются имена , все понимают о ком пишет газета. И так, о чем же написала газета в своем последнем номере. « ... Молодая женщина, которую вчера задержала милиция у входа на белорусское телевиденье с плакатом : « Если общество не осудит убийцу моего ребенка, то я покончу жизнь самоубийством. Марат П... -ты виновен в его смерти». Молодая женщина является студенткой последнего курса института кинодраматрургии. Она была любовницей или как сейчас модно называть герлфренд у Марата П, который занимает один из руководящих постов на белоруском ТВ. По сведениям, которые получила газета из источников, заслуживающих доверия, с Маратом П девушка познакомилась при поступлении в институт и их связь продолжалась в течении четырех лет. Девушка безумно влюблена в Марата, и вопреки его желания, решила родить от него ребенка. Когда Марат об этом узнал, он потребовал, чтобы она сделала аборт, иначе между ними все будет кончено. На прошлой неделе она сделала аборт на поздней стадии развития плода, то есть ребенок уже был почти что нормальный человек . Отцом ребенка был Марат П. Аборт она сделала, чтобы сохранить любовные отношения с Маратом, но тот порвал с нею , не хочет ее видеть. Газета считает, что угроза покончить жизнь самоубийством вполне реальна, учитывая состояние женщины. Милиция не стала задерживать женщину, лишь заставила ее уйти. Где живет женщина газете узнать не удалось и она просит помощи у читателей и ее однокурсников. Психолог, которого газета попросила прокоментировать ситуацию, считает, что если женщине не оказать немедленно психологическую помощь, то она готова покончить жизнь самоубийством. Известный юрист, который занимается уголовными делами по доведению к самоубийству и с которым связалась газета, считает, что доказать вину Марата не представляется возможным».
-На чьей же стороне газета, что вытекает из этого сообщения?
-Как минимум то, что женщине нужна немедленная помощь, что общество должно поддержать ее. Здесь нет ни единого намека на вину женщины.
-Что в других газетах, что в интернете?
-Пока нет ничего . Здесь я умышленно соврал, так как чат по этой теме в интернете был и даже на двух сайтах, но тогда я не знал о ком это. Было несколько не очень лестных отзывов о женщине, но об этом я не мог сказать.
-Хорошо, заканчиваем с прессой перейдем к публике в зале суда. Что думает она о подсудимой, будь критичен, как адвоката, мы еще тебя услышим.
–Публика, а это в основном пенсионерки, которым не сидится дома, для них посещение суда хорошее развлечение. Основная масса из них, воспитанных на атеизме за годы советской власти и впервые пришедшие к вере в бога уже в преклонном возросте, принимают религию так, как говорят им в церкви. Так вот они осуждают все, что не соответствует Библии, а это значит, что такой поступак будет осужден. Но по их мерках ты совершишь более страшный грех решившись на самоубийство, аборт они не считают таким страшным грехом, как считаешь ты. Может быть в силу того, что некоторые, если не половина, сами грешили этим в свое время.
-Оценку публики мы получили, но ты подтасовал публику, подобрал ее, чтобы убедить меня, но тебе это не удалось. Что еще можешь предложить. У тебя последняя попытка. Твоя роль-адвокат.
Я понимал, что проигрываю эту игру, но не находил ничего, чтобы победить в ней. Надо получить побольше информации, может быть что-то будет, что поможет мне.
-Расскажи не только мне, но и всем присутствующим, что же все таки случилось.Будь откровенной. Это твой единственный и последний шанс – выбор между жизнью и смертью.
...
-Чтобы удалить плод на той стадии, которая была у меня , надо было делать операцию. И он организовал все. Я не знаю, сколько он за это заплатил, думаю очень много. И уже в в первый раз после операции, когда я уснула без действия наркоза, мне приснился маленький мальчик, который протягивал ко мне свои малюсенькие ручки и спрашивал меня: « Мама, за что ты убила меня? Ты убила не только меня, ты убила часть себя, почему же ты живешь, если одна часть уже мертва?». В здравом уме я понимала, что новорожденные не могут говорить, что это просто сон, но он стал приходить ко мне каждый раз, когда я засыпала. Я уже не могла ни о чем больше думать, я боялась уснуть. Потом мне стало казаться, что он не умер, что он родился и где-то живет, что это не сон. Мне было плохо после операции и я оставалась в клинике. И эта навязчивая идея, что он не умер привела к тому, что я задумалась, а что же в самом деле делают с плодом после аборта. Я стала спрашивать у врачей и медсестер, что они сделали с моим нерожденным ребенком. Но они мне не ответили, а кто из женщин, таких как я, сказала, что их сжигают и, от этого мне стало еще хуже. Я не самоубийца, я убийца, который заслуживает самой страшной смерти. Я не просто убила человека, я убила родного сына, я убила безвинного и безгрешного, он не был рожден, а первый грех получает человек при рождении от матери. Я убила безгрешного и мне нет прощения и снисхождения. Убивать его не было никакой необходимости, он мог родиться и я в состоянии вырастить его одна. Страшнее всего, что я убила его не из-за ненависти, я убила его из моего ложного понятия о любви. Я любила человека, теперь я не хочу его называть человеком, и наш, нерожденный ребенок, был плодом моей любви, именно моей, а не нашей . Именно он настоял, чтобы я избавилась от ребенка, если хочу сохранить любовь. И я сделала самую большую ошибку в моей жизни, непростительную ошибку - я поверила ему, а он жестоко обманул меня. Когда после операции я позвонила ему и сказала , что сделала это, что он даже сразу не поверил и еще раз переспросил меня. Но потом, потом было то, о чем не хочется и вспоминать. Он вдруг сказал, что он хотел, чтобы у нас был ребенок, чтобы у нас была семья, но я все разрушила, что нас больше ничто не связывает, что он не хочет не только видеть меня, но и слышать. Я преступница, которой нет прощения, ведь никакая любовь не может стать оправданием смерти невинного. Я не могу оправдать себя сама. Если ты сможешь найти что-либо самое невероятное в мое оправдание, то я попробую изменить свое решение, но у тебя нет даже одного шанса на миллион.
Что ей сказать? Сказать, что в мире ежегодна не рождаются миллионы детей, потому что женщины делают аборты. Но это не оправдывает ее, просто говорит о том, что человечество так и не решило эту проблему, но это не снимает персональную ответственность с каждой отдельной женщины. Сказать, что она не одна виновата в этом, что вина мужчины не меньше. Но это будет неправдой. Мужчина виноват, но решение принимала она. Сказать, что она очень сильно любила, но она уже сказала об этом сама, да и о том, что нельзя оправдать убийство невинного даже очень сильной любовью.
Но она, в моем понимании, была не самой худшей в этом обществе. В обществе есть много других, которые в большой степени заслуживают наказания. Да и что может изменить ее смерть. Если она умрет, то уже точно никогда не появится на свет еще один или даже несколько новых людей. Самоубийство с точки зрения религии такой же грех , как и убийство, а возможно и страшнее. По старым традициям самоубийц не хоронили на том же кладбище, где хоронят умерших. Но как остановить ее, что еще ей сказать.
Попытаться доказать, что в обычном суде заседатели никогда не признают ее убийцей, но этот аргумент не для нее. Она не ищет оправдания у общества, мнение общества для нее в этой ситуации ничего не означает . Стоп, что-то здесь не так. Она хочет после смерти быть красивой. Зачем? Может быть здесь я найду что-то, что сможет остановить ее. И еще одно самое невероятное решение, но возможно в данной ситуации эффективное. Пожалуй начну с него.
-Уважаемый суд! Уважаемые заседатели! Нас процесс необычен. Мы нарушаем все принятые процедуры, но на это достигнуто согласие всех участников процесса, включая судью и подсудимую. И именно поэтому , я хотел бы иметь возможность задать моей подзащитной еще несколько последних вопросов в моей последней речи.
Даже при не очень четком изображении я заметил, что моя подзащитная удивлена.
- Прение сторон уже окончено, Вам предоставлена последняя возможность для защиты, а не для того, чтобы задавать вопросы. Но учитывая необычность нашего процесса Вы можете задать только два последних вопроса.
-Спасибо уважаемый суд. И так мой первый вопрос.
Но задать я его не успел. Внизу экрана замигала точка . Это тот невидимый третий хотел что-то сообщить. Я перешел к нему, на время отключив ее.
-Я понимаю, что ты затеял. Но она сумашедшая. Пусть будет так, как она предлагает. Не пытайся переубедить ее. Я ее знаю, она опасна, она может и тебя посчитать в чем-то виноватым, и тебя тоже решит судить. Ее решение уйти - это лучшее решение для общества.
Я, словно не зная, что их связывает написал ему.
-Почему ты ее не любишь? Она не самый плохой представитель нашего общества. Спасти человека от страшного греха, а самоубийство это страшный грех, что может быть достойнее и благороднее. Может быть у тебя ложное представление о ней. Хочешь, я подключу тебя и мы вдвоем попробуем повлиять на нее. Тем более, что ты говорил, что встречал ее и немного знаешь. Я получил только первый контакт с нею и даже не могу представить, кто она. Но спасти человека от страшного греха, разве может быть выше цель?
-Но она не человек, она дьявол и ведьма.
-Ты хорошо ее знаешь?
-Нет, но мне много рассказывали о ней.
Он врал, даже в этой ситуации, когда он мог повлиять на ее , на что я и надеялся , он не захотел это делать. Я отключил его и перешел к ней.
И так, мой первый из двух последних вопросов:
-Из того, что ты нам рассказала у меня, как и у тебя появилось сомнение по поводу твоего ребенка. Скажи, ты на сто процентов уверенна, что он мертв, что в результате операции твой ребенок погиб? А может быть он жив и помещен в специальную палату для досрочнорожденных детей? Раз ты его не видела мертвым, как ты можешь это утверждать. А убивая себя, ты делаешь его круглой сиротой, изгоем общества. Неужели ты хочешь этого?
-Второй вопрос. Неужели ты не хочешь отомстить тому, кто стал главной причиной смерти твоего ребенка? Раз ты не боишься нарушить заповедь « не убей» в отношении себя, почему же ты хочешь уйти из жизни не отомстив?
Точка внизу экрана замигала с невероятной частотой , призывая меня перейти к сообщениям этого третьего, но я проигнорировал это. Сейчас решалось все, это был мой последний шанс спасти человека.
Ее ответы на мои вопросы были очень кратки и продуманы. Она была к ним готова.
-Я ответила на два твоих вопроса. То что ты предлагаешь сработало бы с другими, возможно даже со мной, но не сейчас. Я все давно решила. Не думай , что я с тобой играла эти последние минуты в моей жизни , игра в которой ставка твоя собственная жизнь, очень нервная игра. А мое желание о том, чтобы выглядеть красивой после смерти- это только прием, чтобы тебя заинтересовать, чтобы ты не не отказался от чата. Я не играла с тобой, но после начала, я не могла отказать себе в последнем удовольствии -пообщаться с последним мужчиной в моей жизни, мужчиной, который мне очень понравился, хотя бы и по дистанции, хотя бы и с моим заочным адвокатом. Возможно, если бы мы встретились, я выбрала бы тебя, изменив свое представление о том, каким должен быть настоящий мужчина, но видно не судьба. Ты обещал мне выполнить мою последнюю просьбу-подтверждаешь ли ты это. Если ты скажешь «нет» или попытаешься шантажировать меня , чтобы выиграть время в расчете на то , что что-то случиться, то ничего не добьешься. Я ухожу. Но я бы хотела уйти спокойно с полной уверенность, что у меня не осталось нерешенных вопросов, что я закончила все дела, как планировала, и могу спокойно уйти. Ты можешь выезжать уже сейчас, пока ты доедешь, меня уже не будет в живых. Код на входной двери ты знаешь, ключи от двери захвати на почтовом отделении. Приезжай.
Связь оборвалась, не смотря на неоднократные мои попытки она больше так и не ответила. Я вызвал такси.
...
Я позвонил. Дверь долго не открывали, но я видел, как кто-то внимательно изучает меня в дверной глазок. Затем щелкнули один за одним три замка. На пороге стоял он.
-Проходи, я знал, что ты придешь, адвокат сумашедшей. Она уже там?
-Что ты имеешь в виду - там? Там –это где?
-Сумашедших в рай не пускают, значит в аду.
-Ты очень дурно воспитан, хотя и имеешь высшее образование. Она любила тебя, но даже, если ты не любишь ее, то о покойниках не говорят плохо, не хочешь сказать хорошее-молчи.
-О сумашедших можно. Ты принес то, что она вне завещала?
-Да. Но я хочу спросить –что это? Ты знаешь?
-Утверждать не могу на сто процентов, но догадываюсь. Ты принес маленькую деревянную шкатулку из карельской березы?
- Да. Шкатулка закрыта на ключ, у тебя есть другой, чтобы открыть?
-Отдавай шкатулку и проваливай. Твоя миссия закончена . Мы незнакомы и никогда не встречались, надеюсь и не встретимся.
-Хорошо, я ухожу. Но последний вопрос. Похороны завтра в два на Северном, ты придешь?
-Нет. Она сумашедшая .
-Она человек. А вот в том, что ты упырь и нелюдь я больше не сомневаюсь. Жаль, что она запретила тебя казнить, а то я взял бы грех на себя.
Дверь захлопнулась, а я продолжал стоять перед нее, как бы ожидая, что она откроется. Дверь не открылась, но я стоял и ждал. Через минуты три я услышал страшный нечеловеческий крик, который прорвался даже через эту двойную бронированную дверь. Затем я услышал, что кто пытается открыть дверь изнутри. Щелкнул один замок, второй, осталось открыть третий, но щелчка не была . Я стоял и ждал, но она так и не открылась.
В два на Северном хоронили ее. Пришло пятнадцать человек. Все они не знали ее и никогда не встречали. Это были люди - человеки из интернет-сообщество, которым я отправил сообщение о ее смерти. Венок был один, тот который я заказал. «Самой красивой и самой несчастной от адвоката и общества, которое не смогло помочь тебе». Все со мной согласились, что смерть не смогла победить ее красоту.
А его хоронят завтра. Проститься можно в Доме Кино, но гроб будет закрыт, так решили его близки. Все это было необычно для христиан, но я знал почему.Уже прошел месяц после смерти «моей подзащитной». Каждый день я общался с десятками людей в сети. Интернет забирал у меня шесть - восемь часов каждые сутки. Но поскольку сутки были все те же двадцать четыре часа, то приходилось экономить время на всем . Я стал спать на два часа меньше, пить кофе, читать и писать сообщения одновременно. Это было трудно, но я не мог представить себе, что может случиться , если интернета вдруг не станет, вместе с ним уйдет большая часть моей реальной и одновременно виртуальной жизни. В интернете у меня были друзья и враги, которых я ни разу не встречал в жизни. Эта жизнь в интернете была похожа на некую паралельную жизнь в паралельном мире, перейти в который было так просто путем нажатия клавиши.
Продолжение
Я уже понемногу стал забывать случившееся, но за день до сорока дней после ее смерти мой ПК напомнил мне об этом. Я не успел спросить мою «подзащитную» в какую религию она верит, возможно она была атеисткой, но все же разослал по сети сообщение о печальном юбилее «моей подзащитной», а также о месте встречи для тех, кто хочет придти на это невеселое мероприятие. Но сорок дней без поминальных сто грамм –это не поминки. Я попросил тех, кто намерен придти подтвердить это, так как должен купить водку. Я получил почти в три раза больше подтверждений, чем людей, которые были на ее похоронах. Возможно бесплатная водка их привлекала, возможно история разошлась широко по интернету, возможно то и другое. Но среди этих подтверждений я получил два необычных сообщения, которые заставили меня вернуться к той ситуации, в которой я пытался быть адвокатом самоубийцы. Более того, после этих сообщений, у меня появилось ощущение, что событие, невольным участником которого я был, не окончилось и последует продолжение, что произошло, совсем не самоубийство на почве угрызнения совести и депрессии за проведенный аборт, а что-то более страшное, возможно очень хорошо организованное доведение до самоубийства, а возможно и даже убийство.
Адресат с казахской регистрацией спрашивал меня , был ли я в ее квартире и передал ли я по назначению то, о чем она просила. Адресат с английской регистрацией и вовсе меня удивил , когда задал тот же вопрос, но еще более конкретно-передал ли я ее шкатулку по назначению.
О шкатулке я не рассказывал ником, как и том, кто был виновником ее смерти и что он умер тоже. Она не просила об этом меня, но я считал, что не имею на это право, тем более , что могут пострадать невиновые, ведь у него была семья. Но получается, что моя подзащитная не была так одинока, как описывала себя, она имела постоянный контакт с кем-то, кому доверяла, или же был кто-то, и возможно не один, который имел непонятный мне механизм контроля над умершой, что позволяла ему или им знать все, что она планировала. Эти сообщения наталкивали меня на мысль, что вопрос о шкатулке – это не интерес к судьбе моей «подзащитной», а интерес к шкатулке или к тому, кому шкатулка предназначалась после ее смерти. О том, что она умерла они знали, хотя я этим адресатам приглашений на похороны не присылал. Возможно у них есть несколько адресов и среди них те, по которым я рассылал информацию, возможно они контролировали мой интернет, возможно, я уже начал это допускать, что кто-то был в ее квартире или в другом месте, но совсем рядом, когда она умирала .
Кто же была «моя подзащитная»? Неужели, все, что она рассказала было неправдой, неужели я совсем не разбираюсь в людях и мотивах их поведения. Но я видел глаза моей подзащитной, такие глаза не врут. Скорее всего она не хотела все рассказывать, возможно на то были, а возможно и сейчас остаются причины. Но она ведь не испугалась рассказать мне о своем проступке или как как она считала - преступлении. Где-то в моих размышлениях я что-то упускаю или делаю ошибку, но где? Я стал размышлять, что же в самом деле интересует этих двух адресатов, кто они . Я написал им, что могу рассказать больше только при непосредственном контакте, так как у меня тоже есть вопросы к ним и мы можем поговорить, если они приедут на кладбище. Адресат с казахстанской регистрацией ответил «нет», ответ от другого адресата не пришел.
Мы собрались возле входа на кладбище. Приехали далеко не все, кто написал мне. Приехало восемьнадцать человек. Для страховки, что кто-то опаздывает, мы прождали пятнадцать минут после установленного времени и небольшими группами двинулись по центральной аллее в глубь кладбища. Я шел вместе с моей старой знакомой по интернету, мы с ней общались в сети уже десять лет, хотя встретились с ней наяву только на похоронах. Моя интернет- знакомая работала в психдиспансере и я решил , что поговорю с ней о том, смогла бы ли она отговорить умершую от самоубийства. Я все никак не мог простить себе ее смерть. Наш разговор скоро ушел в другом направлении. Моя собеседница была очень проницательна и постаралась увести меня от опасной темы и тех вопросов на которые никто не знал ответа. Не смотря, что разговор с ней меня очень заинтересовал, я чувствовал, что кто-то со стороны очень внимательно рассматривает. Попытка поймать этот взляд мне не удалась, но поскольку мы шли почти самые последние, позади нас шли только три женщины, то я решил, что это одна из них и я смогу их рассмотреть позже. Чтобы не спутать с другими, я постарался запомнить их одежду.
Когда ее хоронили, могила была крайней в десятом ряду от главной аллеи, но спустя сорок дней уже добрый десяток рядов ровных холмиков выросли после того ряда, где она лежала. Свободного места на дорожке было мало, поэтому группа сделала круг вокруг холмика. Водка, бутерброды и пластиковая посуда разместилась на бумажной скатерти прямо на могильном холмике над ее могилой, как бы показывая, что умершая тоже учавствует в этом. Никто из пришедших не знал, что можно сказать в этой ситуации и несколько человек просто произнесли- «пусть будет ей земля пухом» или что-то в этом роде. Я пытался вычислить, кто же из присутствующих так внимательно меня рассматривал. Многие смотрели на меня, что-то говорили мне, но это было потому, что я все это организовал. Никто много не пил и у меня остались неоткрытыми целых четыре бутылки водки. Мы провели на кладбище минут тридцать, разговаривая в основном с теми, кто был рядом. Аккуратно убрав все, мы пошли к выходу из кладбища, открытые бутылки водки и остатки еды мы отдали бомжам, которые находились возле входа в кладбище. Так как никто не приехал на машине, то все остались ждать рейсовый автобус. До его прихода надо было ждать добрых двадцать минут и я снова попытался найти того, кто так внимательно меня изучал.
Я обошел всех и персонально поблагодарил за то, что они откликнулись и пришли на кладбище, при этом, я попытался внушить им, что о ее смерти я знаю значительно больше, чем они получили информацию. И это была правдой. Мужчины, которые пришли на кладбище, а их было четыре, не проявили особого интереса к тому, что я недоговаривал. Женщины оказались более любопытны, и среди тех, кто проявил наибольший интерес были две особы: молодая женщина или девушка, примерно лет двадцати пяти-двадцати семи , в очень красивом черном плаще от неизвестного мне модельера, которая была одной из тех трех, которых я подозревал в повышенном интересе к моей особе и невысокая худенькая женщина лет пятидесяти с азиатским профилем, которая также была среди тех трех. Молодая женщина хотела поговорить со мной , но не здесь, а где-нибудь в спокойной обстановке. Свой интерес она объяснила тем, что сама может оказаться в похожей ситуации и ей хотелось бы получить добрый совет. Я бы согласился на эту встречу даже без пояснения и для этого было две причины: я искал любую информацию, чтобы больше понять, что же все же произошло, а во –вторых- это была женщина была интересна мне, но я пока не мог определиться почему, возможно она знала умершую, но не хотела об этом сказать для всех . Та, вторая женщина, тоже вызывала у меня большой интерес, так как мне казалось, что она чем-то похожа на умершую. Когда мы сели в автобус, рядом со мной присела доктор с психдиспансера, но эта женщина подошла к нам попросила ее пересесть на ее место, так как она хочет поговорить со мной. Доктор понимающе посмотрела на меня и освободила место рядом , но уходя напомнила мне, что мы также договорились обсудить один вопрос сегодня вечером. Я хотел было сказать, что мы не договаривались на сегодня, но быстро сообразил, что это было сказано не для меня, а моей соседки и других, что были в автобусе. Кажется, этот доктор или знал больше, чем я мог предположить, или что-то придумала, но не успела мне об этом сказать. Мне ничего не оставалось , как согласно кивнуть головой.
-Жанет Акимовна,- представилась моя новая соседка. Не удивляйтесь, так я представляюсь здесь, в Беларуси, в Казахстане мое имя звучит несколько иначе, но плохо воспринимается на слух европейцами, поэтому я произношу что-то созвучное с казахским, но чисто европейское. Позвольте поговорить с Вами, но в начале хочу немного рассказать о себе и почему я здесь. Как я уже сказала, я из Казахстана, а сюда приехала искать мою племянницу Юлю, но увы, опоздала. Это ее настоящее имя, у нее нет другого и уже никогда не будет, а ведь она так мечтала выступать на сцене и сниматься в кино под псевдонимом. Она уже давно выбрала его, еще в детстве - Тень. Не правда ли, звучит странно , но интригующе. Она была очень самостоятельной и целеустремленной девочкой, готова была преодолевать любые преграды, если что-то твердо задумала сделать. У меня с ней сложились необычные отношения. Ее мама, моя старшая сестра, потеряла контакт с дочерью, когда той было лет одиннадцать-двенадцать. Она считала, что в семье дипломатов все должно быть сторого по правилам, никакая самодеятельность не допускается. В этом она еще больше утвердилась, когда ее старшие дочери бесприкословно слушались ее указаниям. Но Юля с детства была другой, уже в десять лет, самая младшая , она была лидером среди детей намного старшее ее, и при этом, она не использовала для этого свой особенный статус-дочери дипломата. Она умела организовать детей как на хорошие так и на очень рискованные дела. Дома ее за это часто наказывали и делала это ее мать. Иногда Юля не понимала, за что ее наказывают, но моя сестра даже не пыталась ей это объяснить. Я моложе моей сестры на десять лет, увы, я не была замужем и у меня нет своих детей. Когда между Юлей и моей сестрой начались серьезные конфликты мне было около тридцати, у меня была своя однокомнатная квартира и я жила одна. После одной из авантюр, которую организовала Юля и возглавляемая ее компания, а она заключалась в том, что Юля решила отомстить сыну начальника местного райотдела милиции за то, что он отвергнул любовь ее лучшей подруги и стал встречаться с девочкой из враждебной группировки. Операция была подготовлена и проведена просто блестяще. Мальчика заманили в парк, а там пять девочек во главе с Юлей, угрожая ему наганом, который принадлежал Юлькиному деду-герою гражданской войны, ножницами постригли его наголо. И вместо красивой прически с длинными вьющимися ухоженными волосами, которые сводили с ума многих девочек в школе, превратилась его голова в голову плохо пострыженного колхозного барана . Это безусловно не могло остаться ненаказанным. Девочкам понизили оценку за поведение по итогам года, а Юлю мама попыталась наказать еще и физически – отстегать широким армейским ремнем. Возможно Юля это бы стерпела физическое наказание, но мама, не смогла контролировать свои эмоции и сказала, что «эта уродина позорит семью и лучше было бы, чтобы та провалилась под землю» . Юля вырвалась от нее и ушла из дому. Дома она не ночевала. В школу тоже не пришла. На ноги была поднята милиция, но поиски не дали результата. Девочка пропала. Об этом я узнала только на третий день. Мне было очень жаль Юлю, хотя тогда, мы не были с ней очень близки. Мои отношения с ее мамой-моей старшей сестрой были сложными, я не могла повлиять на мою сестру. Я не была замужем и у меня не было детей, и однажды, когда я попыталась поговорить с сестрой, что она неправильно воспитывает детей, та отрезала - имей своих, покажи , как ты их воспитаешь, потом будешь давать советы. На это влияло еще и то, что мы были сводными сестрами. Мой отец был героем гражданской войны , прославился в боях с басмачами и был он дважды женат. Мои сестры были от его первой жены, которая была зверски убита, а вернее заживо ссожжена басмачами. Второй раз он женился спустя девять лет после смерти первой жены и женился на моей маме, которая была геологом и приехала в Казахстан искать золото.
Наша мама, а вернее моя мама после смерти отца перехала жить в Москву, к нам приезжала раз в два- три года, мы ездили к ней чаще, так что виделись почти каждый год. Письма писали не часто, но так как, телефоны у нас были дома, то звонили мы друг другу каждый месяц, иногда даже чаще. Мама позвонила мне на третий день после того, как Юля пропала и это был внеплановый звонок. Первое о чем я рассказала ей было то, что Юля пропала. Мамина реакция меня удивила- она не было сильно обеспокоенной и это было очень странно. Она любила всех девочек и старалась никого не выделять, хотя я замечала, что Юля нравиться ей больше других. А еще меня мама удивила тем, что попросила сходить в загс и попросить их сделать копию Юлькиного свидетельства о рождении, как как это нужно для того, чтобы через своих знакомых в милиции объявить Юлю во всесоюзный розыск. И еще попросила пока ничего о нашем разговоре не говорить Юлиной маме. В загсе уже слышали эту историю о пропаже девочки и мне удалось получить копию свидетельства о рождении без предусмотренных в этом случае процедур. В тот же день заказной почтой свидетельство улетело в Москву . А уже на следующий день моя сестра получила телеграмму от Юли: « Я жива и здорова, хотя и провалилась под землю, как ты хотела. Не пытайся меня искать, в милицию я уже позвонила, они больше меня не ищут. Я сама объявлюсь, когда надоест жить под землей. Юля». Моя сестра побежала в милицию, но ей сказали, что телеграмму отправила девочка, которая предъявила свидетельство о рождении, при этом она была вместе с генералом милиции и пожилой женщиной, которые подтвердили, что с девочкой все в порядке. Телеграмма пришла с Смоленска, скоростной поезд с Москвы идет туда четыре с небольшим часа. Мне становилось все понятно, хотя о моей догадке сестре я так и не сказала. А через неделю мне нужно было ехать по делам нашей организации в Москву и я решила все проверить. Маму о приезде я не предупредила, у меня был ключ от ее квартиры.
В Москве было только семь утра, когда мой самолет приземлился в Домодедово, а уже в двадцать минут девятого я шагала по тропинке через этот заросший кустами пустырь к маминому дому. Это был самый короткий путь и мне не терпелось быстрее убедиться в моих подозрениях. На этом пустыре часто собирались «собачники» со своими питомцами. Три года назад мама тоже завела себе собаку. Это была колли, шотландская овчарка, очень умная и воспитанная, которая встретив один раз в жизни человека уже навсегда его запоминала и сама определяла к нему отношение: друг или враг . Я не успела сделать и десяти шагов по пустырю, как с дальнего угла пустыря совершая огромные прыжки, ко мне неслась мамина колли Буря. Подбежав ко мне, лизнув в знак приветствия мою руку, она присела, как бы спрашивая: «А ты на долго?» Затем она развернулась и снова понеслась обратно и скылась за кустарником.Но мамы нигде не было видно.
-Мама,- позвала я, но никто не ответил.
-Буря, ко мне.
Буря лаяла где-то в кустах, как бы призывая меня придти туда, но ко мне не шла и я шагнула в кустарник. Юля, присев на корточки пыталась заставить Бурю замолчать, но та не понимая ее намерений только злилась, как бы показывая, что Юля не права. Мои подозрения подтвердились.
А вечером мы держали большой совет, кроме мамы, Юли и меня, принимал в нем участие и старый друг папы, генерал милиции в отставке Петр Петрович . Мы решили, что Юля скажет маме правду, как и то, что жить она остается в Москве. Юля немного посопротивлялась, но мы имели хорошие козыри в виде возможности ей жить в Москве и быть такой, какой она хочет. Разговор по телефону оказался очень бурным, но в конце концов Юлина мама согласилась на предложенный вариант, и как мне показалось, даже с облегчением. Но в Москву она стала ездить очень редко и сестры стали видеться совсем не часто. Я же наоборот, с «перестройкой» стала бывать в Москве все чаще и больше, это привело к тому, что мы с Юлей сдружились по настоящему. В местной школе ей не удалось стать лидером и возглавить какую-либо группу, как это она делала в Казахстане и от этого ее самолюбие страдало. Но училась она очень хорошо и это позволяло ей не только не входить ни в одну из групп, но сохранять независимость и не быть изгоем в классе. Ее хорошая жизнь продолжалась совсем не долго. Как то вечером, когда она выгуливала Бурю на пустыре на нее напали двое местных алкаголиков. Буре удалось ее защитить, но нападавшим удалось несколько раз ударить ее ножом. И не смотря, что Юля успела довезти живую Бурю до ветпункта, спасти ее не удалось. Переживание за Юлю и Бурю привели к тому, что у мамы случился обширный инфаркт и она умерла через две недели. Поскольку квартира, в которой мама жила, была служебной, а уже начался процесс захвата недвижимости, то Юле сказали уезжать домой к своей маме. Но так, как домой она возвращаться не хотела, то я предложила ей жить у меня, что она с благодарностью и радостью приняла. Юля прожила у меня до самого отъезда в Минск, стала она совсем взрослой, но все такой же одержимой- если чего-то хотела, то не считаясь ни с какими опасностями пыталась достичь цели.
-А почему она уехала в Минск?
Ее старшая сестра вдруг неожиданно для всех поступила учиться в местное театральное училище и наладив хорошие отношения с режисером получила пару небольших ролей в местном театре. Юлю это сильно задело и она решила , что тоже станет актрисой, при чем, хорошего театра. А в это время у нас в городе был гострольный спектакль Белоруского театра киноактера и Юля сказала, что она будет в нем выступать. Вот таким путем она попала в Минск. Извините за долгий рассказ, но из разговоров с присутствующими я поняла, что именно Вы были последним с кем она общалась перед смертью. Я бы очень просила Вас рассказать об этом, я все не могу поверить, что Юля решилась на самоубийство, это все как-то странно. Да, она могла сделать все, что задумала. Но задумать такое – это совсем не похоже на ее, что-то или кто-то должен был сильно повлиять на ее.
-Можно, я тоже задам Вам несколько вопросов.
-Да, конечно
-Как Вы узнали об этом, и в первую очередь о ее смерти.
-Видите, она мне прислала пароль к ее переписке, но при условии, что я буду только читать ее, но ничего не писать от ее имени. И я читала всю ее переписку.
-Скажите, а она не могла дать пароль еще кому-то.
-Не думаю, если только кто-то сам каким-то путем получил его.
-Я получил два странных сообщения , одно из адресата, который зарегистрировал свой почтовый ящик , как казахский, а другой –как английский. Ранее я не имел контактов с ними.
-Чего хотят они?
-Оба спрашивают о той шкатулке, которая была в квартире Юли. Что знаете Вы о той шкатулке , что было в ней?
-Я знаю все о той шкатулке, включая и то, что было там , но что было в ней, когда Вы ее передавали сказать не могу.
-А что было там ранее?
-Пожалуй, мне надо рассказать об этой шкатулке, тем более, что ее уже нет, она пропала.
-Что значит она пропала? Она должна быть или в милиции или в его семье.
-Я спрашивала и в милиции и у его жены, все говорят, что шкатулки не было.
-Шкатулка была, я сам ее забирал с Юлиной квартиры и сам лично передал покойному. Я слышал его предсмертные крики, даже самому лучшему актеру невозможно так закричать, как он кричал там за дверью.
-Скажите , Вы не знаете был он там один или нет?
- Не знаю, мне показалось-один. Но что это за шкатулка, что было в ней, почему она решила ее передать? Но мы подъезжаем. Если Вы не торопитесь, то давайте продолжим. Здесь совсем недалеко есть одно кафе в котором есть несколько изолированных уголков, где можно разговаривать и никто не помешает.
-Хорошо, принимается.
На вокзале я попрощался со всеми, доктору пообещал выйти на связь вечером, девушке оставил номер моего мобильника.
До кофейни, которая разместилась в полуподвальном помещении возле «Динамо» мы дошли за десять минут. Я заказал два кофе и местные пирожные. Народу в кофейне было немного и все четыре изолированные кабинки были свободны. Я выбрал самую дальнюю.
- Я попробую Вам рассказать все, что я знаю, и даже свою версию, что же произошло. Шкатулка, которую Вы передавали это не просто семейная реликвия, это гораздо больше. Никто не знает точно сколько лет этой шкатулке, но что ей было более пятисот лет, это подтверждали многие эксперты, включая и тех, кто работал в Эрмитаже. Я не могу утверждать, что это правда, но моя бабушка рассказывала, что была она изготовлена по заказу одного из бухарских эмиров, как подарок шаху, но истинной целью этого подарка была смерть шаха. В этой легенде одна часть действительна правдива, конструкция шкатулки дает возможность убить человека, если он об этом не знает. Внутри шкатулки находился огромный золотой самородок . Самородок был не простой, на его поверхности была выбита стрела , которая как бы указывала возьми меня и посмотри , что там с обратной стороны. Обычный человек, который не знал других секретов этой шкатулки обязательно пытался посмотреть, что же там с обратной стороны.
-А что там было?
-Ничего, обратная сторона самородка необработанная.
-Тогда не совсем понятно, почему стрелка указывает посмотреть, в чем смысл?
-Шкатулка- это инструмент убийства, который не оставляет никаких следов. В ее крышке с внутренней стороны всегда находилось небольшой, не больше обычной пипетки, стеклянный сосуд . Он был так искусно вмонтирован, что смотрелся, как узенькое продолговатое зеркальце, а не сосуд . В этом сосуде хранился яд, собранный от одного вида каракумских скорпионов. Яд этих скорпионов настолько сильный, что достаточно нанести несколько милиграммов яда на кожу человека, даже не имеющую никаких ранок или царапин, человек испытывает страшную боль, при этом в течении нескольких секунд, поражается нервная система человека, отключается мозг и он просто не может ничего сделать. Сердце даже у полностью здорового человека останавливается в течении одной-двух минут. В организме убитого не остается никаких следов, кроме незначительных коричневых ожегов в тех местах, чаще всего на пальцах, через которые яд попал в организм. Если на это не обратить внимания невозможно понять от чего умер человек. Смысл стрелки состоит заставить человека взять самородок в руки, чтобы яд попал в организм того, кто это сделает. Нанесенный на самородок яд может сохронять свою убойную силу в течении пяти-шести месяцев, постепенно снижая вероятность убийства, но вызывая неопределяемую обычным лабораторным анализом болезнь. Шкатулка –семейная реликвия от бабушки и, как видите, далеко не безопасная память , поэтому, ее никогда не показывали гостям, а ее историю знали только в семье и, никогда не рассказывали даже близким родственникам. В последнее время она хранилась в моем сейфе в банке. Я предполагаю, что из банка ее забрала Юля, которая имела к нему доступ и, которая спонтанно, не предупредив меня вдруг прилетела ко мне два месяца назад . Если Юля задумала убийство, то инструмент был выбран идиален. Я думаю, накануне или незадолго до этого, она показала эту шкатулку тому, кого планировала убить и, скорее всего, сказала , что шкатулка перейдет к нему после ее смерти. Перед своей смертью она обработала шкатулку ядом в расчете, что тот, кто ее откроет-умрет. Да, по заключению минской судебной экспертизы Юля тоже умерла от остановки сердца, причину чего судэкспертам установить не удалось.
-В Ваших размышлениях все обсалютно логично.
-Да, но я хорошо знала Юлю и поэтому для меня не все так логично, как для Вас .То, что Юля могла взять шкатулку, я понимаю, то, что она могла покончить с собой я допускаю с огромным трудом, но допускаю, но то, что она могла убить другого, только из того, что знаем мы – нет, девяносто девять и девять десятых процента - нет. Если она сделала это-значит было еще что-то , что не оставило ей выбора.
-Когда Вы возвращаетесь в Казахстан или в Москву?
-Еще не решила, пока пару дней задержусь в Минске.
-То, что Вы рассказали, требует осмысления. Я хочу кое-что проверить. Мы можем связываться по интернету, но вдруг потребуется что-то экстра, то звоните мне. В любом случае, я свяжусь с Вами.
Мой телефон завибрировал, звонили с заграницы, телефон был незнакомый. Я извинился перед моей собеседницей и отошел к месту , где делают кофе.
- Не верьте ей, это она все организовала. Она все еще с Вами? Молодой женский голос .
-Вы кто?
-Это неважно. Будьте осторожы.
Я не успел больше ничего спросить.Короткие гудки
Я вернулся к моей собеседнице. Она уж направлялась к выходу или хотела подойти поближе к тому месту, где я говорил.
-Извините, но это было связано с работой и я должен был принять звонок.
-Ничего страшного. Спасибо Вам за Юлю.
-Увы, не за что. Я так и не смог ей помочь, как хотел.
-Все равно спасибо. Если узнаете больше о Юле, сообщите мне.
-Обязательно. Всего наилучшего.
Домой я добрался в шестом часу. Среди более, чем двадцати сообщений я выделил два: психиатор просила обязательно выйти сегодня на связь. Сообщение от адресата с английской регистрацией содержало приложение и короткую запись: «Посмотри приложение и ты все поймешь».
Открыть? А если это специальный вирус, чтобы уничтожить всю информацию на моем компьютере? Несколько примитивно. Неужели ничего не предполагают о возможности копирования информации в такой ситуации.
Решено. Ужин. Копия и открываю.
Но к этому неожиданно добавилось еще одно мероприятие.Уже прошел месяц после смерти «моей подзащитной». Каждый день я общался с десятками людей в сети. Интернет забирал у меня шесть - восемь часов каждые сутки. Но поскольку сутки были все те же двадцать четыре часа, то приходилось экономить время на всем . Я стал спать на два часа меньше, пить кофе, читать и писать сообщения одновременно. Это было трудно, но я не мог представить себе, что может случиться , если интернета вдруг не станет, вместе с ним уйдет большая часть моей реальной и одновременно виртуальной жизни. В интернете у меня были друзья и враги, которых я ни разу не встречал в жизни. Эта жизнь в интернете была похожа на некую паралельную жизнь в паралельном мире, перейти в который было так просто путем нажатия клавиши.
Я уже понемногу стал забывать случившееся, но за день до сорока дней после ее смерти мой ПК напомнил мне об этом. Я не успел спросить мою «подзащитную» в какую религию она верит, возможно она была атеисткой, но все же разослал по сети сообщение о печальном юбилее «моей подзащитной», а также о месте встречи для тех, кто хочет придти на это невеселое мероприятие. Но сорок дней без поминальных сто грамм –это не поминки. Я попросил тех, кто намерен придти подтвердить это, так как должен купить водку. Я получил почти в три раза больше подтверждений, чем людей, которые были на ее похоронах. Возможно бесплатная водка их привлекала, возможно история разошлась широко по интернету, возможно то и другое. Но среди этих подтверждений я получил два необычных сообщения, которые заставили меня вернуться к той ситуации, в которой я пытался быть адвокатом самоубийцы. Более того, после этих сообщений, у меня появилось ощущение, что событие, невольным участником которого я был, не окончилось и последует продолжение, что произошло, совсем не самоубийство на почве угрызнения совести и депрессии за проведенный аборт, а что-то более страшное, возможно очень хорошо организованное доведение до самоубийства, а возможно и даже убийство.
Адресат с казахской регистрацией спрашивал меня , был ли я в ее квартире и передал ли я по назначению то, о чем она просила. Адресат с английской регистрацией и вовсе меня удивил , когда задал тот же вопрос, но еще более конкретно-передал ли я ее шкатулку по назначению.
О шкатулке я не рассказывал ником, как и том, кто был виновником ее смерти и что он умер тоже. Она не просила об этом меня, но я считал, что не имею на это право, тем более , что могут пострадать невиновые, ведь у него была семья. Но получается, что моя подзащитная не была так одинока, как описывала себя, она имела постоянный контакт с кем-то, кому доверяла, или же был кто-то, и возможно не один, который имел непонятный мне механизм контроля над умершой, что позволяла ему или им знать все, что она планировала. Эти сообщения наталкивали меня на мысль, что вопрос о шкатулке – это не интерес к судьбе моей «подзащитной», а интерес к шкатулке или к тому, кому шкатулка предназначалась после ее смерти. О том, что она умерла они знали, хотя я этим адресатам приглашений на похороны не присылал. Возможно у них есть несколько адресов и среди них те, по которым я рассылал информацию, возможно они контролировали мой интернет, возможно, я уже начал это допускать, что кто-то был в ее квартире или в другом месте, но совсем рядом, когда она умирала .
Кто же была «моя подзащитная»? Неужели, все, что она рассказала было неправдой, неужели я совсем не разбираюсь в людях и мотивах их поведения. Но я видел глаза моей подзащитной, такие глаза не врут. Скорее всего она не хотела все рассказывать, возможно на то были, а возможно и сейчас остаются причины. Но она ведь не испугалась рассказать мне о своем проступке или как как она считала - преступлении. Где-то в моих размышлениях я что-то упускаю или делаю ошибку, но где? Я стал размышлять, что же в самом деле интересует этих двух адресатов, кто они . Я написал им, что могу рассказать больше только при непосредственном контакте, так как у меня тоже есть вопросы к ним и мы можем поговорить, если они приедут на кладбище. Адресат с казахстанской регистрацией ответил «нет», ответ от другого адресата не пришел.
Мы собрались возле входа на кладбище. Приехали далеко не все, кто написал мне. Приехало восемьнадцать человек. Для страховки, что кто-то опаздывает, мы прождали пятнадцать минут после установленного времени и небольшими группами двинулись по центральной аллее в глубь кладбища. Я шел вместе с моей старой знакомой по интернету, мы с ней общались в сети уже десять лет, хотя встретились с ней наяву только на похоронах. Моя интернет- знакомая работала в психдиспансере и я решил , что поговорю с ней о том, смогла бы ли она отговорить умершую от самоубийства. Я все никак не мог простить себе ее смерть. Наш разговор скоро ушел в другом направлении. Моя собеседница была очень проницательна и постаралась увести меня от опасной темы и тех вопросов на которые никто не знал ответа. Не смотря, что разговор с ней меня очень заинтересовал, я чувствовал, что кто-то со стороны очень внимательно рассматривает. Попытка поймать этот взляд мне не удалась, но поскольку мы шли почти самые последние, позади нас шли только три женщины, то я решил, что это одна из них и я смогу их рассмотреть позже. Чтобы не спутать с другими, я постарался запомнить их одежду.
Когда ее хоронили, могила была крайней в десятом ряду от главной аллеи, но спустя сорок дней уже добрый десяток рядов ровных холмиков выросли после того ряда, где она лежала. Свободного места на дорожке было мало, поэтому группа сделала круг вокруг холмика. Водка, бутерброды и пластиковая посуда разместилась на бумажной скатерти прямо на могильном холмике над ее могилой, как бы показывая, что умершая тоже учавствует в этом. Никто из пришедших не знал, что можно сказать в этой ситуации и несколько человек просто произнесли- «пусть будет ей земля пухом» или что-то в этом роде. Я пытался вычислить, кто же из присутствующих так внимательно меня рассматривал. Многие смотрели на меня, что-то говорили мне, но это было потому, что я все это организовал. Никто много не пил и у меня остались неоткрытыми целых четыре бутылки водки. Мы провели на кладбище минут тридцать, разговаривая в основном с теми, кто был рядом. Аккуратно убрав все, мы пошли к выходу из кладбища, открытые бутылки водки и остатки еды мы отдали бомжам, которые находились возле входа в кладбище. Так как никто не приехал на машине, то все остались ждать рейсовый автобус. До его прихода надо было ждать добрых двадцать минут и я снова попытался найти того, кто так внимательно меня изучал.
Я обошел всех и персонально поблагодарил за то, что они откликнулись и пришли на кладбище, при этом, я попытался внушить им, что о ее смерти я знаю значительно больше, чем они получили информацию. И это была правдой. Мужчины, которые пришли на кладбище, а их было четыре, не проявили особого интереса к тому, что я недоговаривал. Женщины оказались более любопытны, и среди тех, кто проявил наибольший интерес были две особы: молодая женщина или девушка, примерно лет двадцати пяти-двадцати семи , в очень красивом черном плаще от неизвестного мне модельера, которая была одной из тех трех, которых я подозревал в повышенном интересе к моей особе и невысокая худенькая женщина лет пятидесяти с азиатским профилем, которая также была среди тех трех. Молодая женщина хотела поговорить со мной , но не здесь, а где-нибудь в спокойной обстановке. Свой интерес она объяснила тем, что сама может оказаться в похожей ситуации и ей хотелось бы получить добрый совет. Я бы согласился на эту встречу даже без пояснения и для этого было две причины: я искал любую информацию, чтобы больше понять, что же все же произошло, а во –вторых- это была женщина была интересна мне, но я пока не мог определиться почему, возможно она знала умершую, но не хотела об этом сказать для всех . Та, вторая женщина, тоже вызывала у меня большой интерес, так как мне казалось, что она чем-то похожа на умершую. Когда мы сели в автобус, рядом со мной присела доктор с психдиспансера, но эта женщина подошла к нам попросила ее пересесть на ее место, так как она хочет поговорить со мной. Доктор понимающе посмотрела на меня и освободила место рядом , но уходя напомнила мне, что мы также договорились обсудить один вопрос сегодня вечером. Я хотел было сказать, что мы не договаривались на сегодня, но быстро сообразил, что это было сказано не для меня, а моей соседки и других, что были в автобусе. Кажется, этот доктор или знал больше, чем я мог предположить, или что-то придумала, но не успела мне об этом сказать. Мне ничего не оставалось , как согласно кивнуть головой.
-Жанет Акимовна,- представилась моя новая соседка. Не удивляйтесь, так я представляюсь здесь, в Беларуси, в Казахстане мое имя звучит несколько иначе, но плохо воспринимается на слух европейцами, поэтому я произношу что-то созвучное с казахским, но чисто европейское. Позвольте поговорить с Вами, но в начале хочу немного рассказать о себе и почему я здесь. Как я уже сказала, я из Казахстана, а сюда приехала искать мою племянницу Юлю, но увы, опоздала. Это ее настоящее имя, у нее нет другого и уже никогда не будет, а ведь она так мечтала выступать на сцене и сниматься в кино под псевдонимом. Она уже давно выбрала его, еще в детстве - Тень. Не правда ли, звучит странно , но интригующе. Она была очень самостоятельной и целеустремленной девочкой, готова была преодолевать любые преграды, если что-то твердо задумала сделать. У меня с ней сложились необычные отношения. Ее мама, моя старшая сестра, потеряла контакт с дочерью, когда той было лет одиннадцать-двенадцать. Она считала, что в семье дипломатов все должно быть сторого по правилам, никакая самодеятельность не допускается. В этом она еще больше утвердилась, когда ее старшие дочери бесприкословно слушались ее указаниям. Но Юля с детства была другой, уже в десять лет, самая младшая , она была лидером среди детей намного старшее ее, и при этом, она не использовала для этого свой особенный статус-дочери дипломата. Она умела организовать детей как на хорошие так и на очень рискованные дела. Дома ее за это часто наказывали и делала это ее мать. Иногда Юля не понимала, за что ее наказывают, но моя сестра даже не пыталась ей это объяснить. Я моложе моей сестры на десять лет, увы, я не была замужем и у меня нет своих детей. Когда между Юлей и моей сестрой начались серьезные конфликты мне было около тридцати, у меня была своя однокомнатная квартира и я жила одна. После одной из авантюр, которую организовала Юля и возглавляемая ее компания, а она заключалась в том, что Юля решила отомстить сыну начальника местного райотдела милиции за то, что он отвергнул любовь ее лучшей подруги и стал встречаться с девочкой из враждебной группировки. Операция была подготовлена и проведена просто блестяще. Мальчика заманили в парк, а там пять девочек во главе с Юлей, угрожая ему наганом, который принадлежал Юлькиному деду-герою гражданской войны, ножницами постригли его наголо. И вместо красивой прически с длинными вьющимися ухоженными волосами, которые сводили с ума многих девочек в школе, превратилась его голова в голову плохо пострыженного колхозного барана . Это безусловно не могло остаться ненаказанным. Девочкам понизили оценку за поведение по итогам года, а Юлю мама попыталась наказать еще и физически – отстегать широким армейским ремнем. Возможно Юля это бы стерпела физическое наказание, но мама, не смогла контролировать свои эмоции и сказала, что «эта уродина позорит семью и лучше было бы, чтобы та провалилась под землю» . Юля вырвалась от нее и ушла из дому. Дома она не ночевала. В школу тоже не пришла. На ноги была поднята милиция, но поиски не дали результата. Девочка пропала. Об этом я узнала только на третий день. Мне было очень жаль Юлю, хотя тогда, мы не были с ней очень близки. Мои отношения с ее мамой-моей старшей сестрой были сложными, я не могла повлиять на мою сестру. Я не была замужем и у меня не было детей, и однажды, когда я попыталась поговорить с сестрой, что она неправильно воспитывает детей, та отрезала - имей своих, покажи , как ты их воспитаешь, потом будешь давать советы. На это влияло еще и то, что мы были сводными сестрами. Мой отец был героем гражданской войны , прославился в боях с басмачами и был он дважды женат. Мои сестры были от его первой жены, которая была зверски убита, а вернее заживо ссожжена басмачами. Второй раз он женился спустя девять лет после смерти первой жены и женился на моей маме, которая была геологом и приехала в Казахстан искать золото.
Наша мама, а вернее моя мама после смерти отца перехала жить в Москву, к нам приезжала раз в два- три года, мы ездили к ней чаще, так что виделись почти каждый год. Письма писали не часто, но так как, телефоны у нас были дома, то звонили мы друг другу каждый месяц, иногда даже чаще. Мама позвонила мне на третий день после того, как Юля пропала и это был внеплановый звонок. Первое о чем я рассказала ей было то, что Юля пропала. Мамина реакция меня удивила- она не было сильно обеспокоенной и это было очень странно. Она любила всех девочек и старалась никого не выделять, хотя я замечала, что Юля нравиться ей больше других. А еще меня мама удивила тем, что попросила сходить в загс и попросить их сделать копию Юлькиного свидетельства о рождении, как как это нужно для того, чтобы через своих знакомых в милиции объявить Юлю во всесоюзный розыск. И еще попросила пока ничего о нашем разговоре не говорить Юлиной маме. В загсе уже слышали эту историю о пропаже девочки и мне удалось получить копию свидетельства о рождении без предусмотренных в этом случае процедур. В тот же день заказной почтой свидетельство улетело в Москву . А уже на следующий день моя сестра получила телеграмму от Юли: « Я жива и здорова, хотя и провалилась под землю, как ты хотела. Не пытайся меня искать, в милицию я уже позвонила, они больше меня не ищут. Я сама объявлюсь, когда надоест жить под землей. Юля». Моя сестра побежала в милицию, но ей сказали, что телеграмму отправила девочка, которая предъявила свидетельство о рождении, при этом она была вместе с генералом милиции и пожилой женщиной, которые подтвердили, что с девочкой все в порядке. Телеграмма пришла с Смоленска, скоростной поезд с Москвы идет туда четыре с небольшим часа. Мне становилось все понятно, хотя о моей догадке сестре я так и не сказала. А через неделю мне нужно было ехать по делам нашей организации в Москву и я решила все проверить. Маму о приезде я не предупредила, у меня был ключ от ее квартиры.
В Москве было только семь утра, когда мой самолет приземлился в Домодедово, а уже в двадцать минут девятого я шагала по тропинке через этот заросший кустами пустырь к маминому дому. Это был самый короткий путь и мне не терпелось быстрее убедиться в моих подозрениях. На этом пустыре часто собирались «собачники» со своими питомцами. Три года назад мама тоже завела себе собаку. Это была колли, шотландская овчарка, очень умная и воспитанная, которая встретив один раз в жизни человека уже навсегда его запоминала и сама определяла к нему отношение: друг или враг . Я не успела сделать и десяти шагов по пустырю, как с дальнего угла пустыря совершая огромные прыжки, ко мне неслась мамина колли Буря. Подбежав ко мне, лизнув в знак приветствия мою руку, она присела, как бы спрашивая: «А ты на долго?» Затем она развернулась и снова понеслась обратно и скылась за кустарником.Но мамы нигде не было видно.
-Мама,- позвала я, но никто не ответил.
-Буря, ко мне.
Буря лаяла где-то в кустах, как бы призывая меня придти туда, но ко мне не шла и я шагнула в кустарник. Юля, присев на корточки пыталась заставить Бурю замолчать, но та не понимая ее намерений только злилась, как бы показывая, что Юля не права. Мои подозрения подтвердились.
А вечером мы держали большой совет, кроме мамы, Юли и меня, принимал в нем участие и старый друг папы, генерал милиции в отставке Петр Петрович . Мы решили, что Юля скажет маме правду, как и то, что жить она остается в Москве. Юля немного посопротивлялась, но мы имели хорошие козыри в виде возможности ей жить в Москве и быть такой, какой она хочет. Разговор по телефону оказался очень бурным, но в конце концов Юлина мама согласилась на предложенный вариант, и как мне показалось, даже с облегчением. Но в Москву она стала ездить очень редко и сестры стали видеться совсем не часто. Я же наоборот, с «перестройкой» стала бывать в Москве все чаще и больше, это привело к тому, что мы с Юлей сдружились по настоящему. В местной школе ей не удалось стать лидером и возглавить какую-либо группу, как это она делала в Казахстане и от этого ее самолюбие страдало. Но училась она очень хорошо и это позволяло ей не только не входить ни в одну из групп, но сохранять независимость и не быть изгоем в классе. Ее хорошая жизнь продолжалась совсем не долго. Как то вечером, когда она выгуливала Бурю на пустыре на нее напали двое местных алкаголиков. Буре удалось ее защитить, но нападавшим удалось несколько раз ударить ее ножом. И не смотря, что Юля успела довезти живую Бурю до ветпункта, спасти ее не удалось. Переживание за Юлю и Бурю привели к тому, что у мамы случился обширный инфаркт и она умерла через две недели. Поскольку квартира, в которой мама жила, была служебной, а уже начался процесс захвата недвижимости, то Юле сказали уезжать домой к своей маме. Но так, как домой она возвращаться не хотела, то я предложила ей жить у меня, что она с благодарностью и радостью приняла. Юля прожила у меня до самого отъезда в Минск, стала она совсем взрослой, но все такой же одержимой- если чего-то хотела, то не считаясь ни с какими опасностями пыталась достичь цели.
-А почему она уехала в Минск?
Ее старшая сестра вдруг неожиданно для всех поступила учиться в местное театральное училище и наладив хорошие отношения с режисером получила пару небольших ролей в местном театре. Юлю это сильно задело и она решила , что тоже станет актрисой, при чем, хорошего театра. А в это время у нас в городе был гострольный спектакль Белоруского театра киноактера и Юля сказала, что она будет в нем выступать. Вот таким путем она попала в Минск. Извините за долгий рассказ, но из разговоров с присутствующими я поняла, что именно Вы были последним с кем она общалась перед смертью. Я бы очень просила Вас рассказать об этом, я все не могу поверить, что Юля решилась на самоубийство, это все как-то странно. Да, она могла сделать все, что задумала. Но задумать такое – это совсем не похоже на ее, что-то или кто-то должен был сильно повлиять на ее.
-Можно, я тоже задам Вам несколько вопросов.
-Да, конечно
-Как Вы узнали об этом, и в первую очередь о ее смерти.
-Видите, она мне прислала пароль к ее переписке, но при условии, что я буду только читать ее, но ничего не писать от ее имени. И я читала всю ее переписку.
-Скажите, а она не могла дать пароль еще кому-то.
-Не думаю, если только кто-то сам каким-то путем получил его.
-Я получил два странных сообщения , одно из адресата, который зарегистрировал свой почтовый ящик , как казахский, а другой –как английский. Ранее я не имел контактов с ними.
-Чего хотят они?
-Оба спрашивают о той шкатулке, которая была в квартире Юли. Что знаете Вы о той шкатулке , что было в ней?
-Я знаю все о той шкатулке, включая и то, что было там , но что было в ней, когда Вы ее передавали сказать не могу.
-А что было там ранее?
-Пожалуй, мне надо рассказать об этой шкатулке, тем более, что ее уже нет, она пропала.
-Что значит она пропала? Она должна быть или в милиции или в его семье.
-Я спрашивала и в милиции и у его жены, все говорят, что шкатулки не было.
-Шкатулка была, я сам ее забирал с Юлиной квартиры и сам лично передал покойному. Я слышал его предсмертные крики, даже самому лучшему актеру невозможно так закричать, как он кричал там за дверью.
-Скажите , Вы не знаете был он там один или нет?
- Не знаю, мне показалось-один. Но что это за шкатулка, что было в ней, почему она решила ее передать? Но мы подъезжаем. Если Вы не торопитесь, то давайте продолжим. Здесь совсем недалеко есть одно кафе в котором есть несколько изолированных уголков, где можно разговаривать и никто не помешает.
-Хорошо, принимается.
На вокзале я попрощался со всеми, доктору пообещал выйти на связь вечером, девушке оставил номер моего мобильника.
До кофейни, которая разместилась в полуподвальном помещении возле «Динамо» мы дошли за десять минут. Я заказал два кофе и местные пирожные. Народу в кофейне было немного и все четыре изолированные кабинки были свободны. Я выбрал самую дальнюю.
- Я попробую Вам рассказать все, что я знаю, и даже свою версию, что же произошло. Шкатулка, которую Вы передавали это не просто семейная реликвия, это гораздо больше. Никто не знает точно сколько лет этой шкатулке, но что ей было более пятисот лет, это подтверждали многие эксперты, включая и тех, кто работал в Эрмитаже. Я не могу утверждать, что это правда, но моя бабушка рассказывала, что была она изготовлена по заказу одного из бухарских эмиров, как подарок шаху, но истинной целью этого подарка была смерть шаха. В этой легенде одна часть действительна правдива, конструкция шкатулки дает возможность убить человека, если он об этом не знает. Внутри шкатулки находился огромный золотой самородок . Самородок был не простой, на его поверхности была выбита стрела , которая как бы указывала возьми меня и посмотри , что там с обратной стороны. Обычный человек, который не знал других секретов этой шкатулки обязательно пытался посмотреть, что же там с обратной стороны.
-А что там было?
-Ничего, обратная сторона самородка необработанная.
-Тогда не совсем понятно, почему стрелка указывает посмотреть, в чем смысл?
-Шкатулка- это инструмент убийства, который не оставляет никаких следов. В ее крышке с внутренней стороны всегда находилось небольшой, не больше обычной пипетки, стеклянный сосуд . Он был так искусно вмонтирован, что смотрелся, как узенькое продолговатое зеркальце, а не сосуд . В этом сосуде хранился яд, собранный от одного вида каракумских скорпионов. Яд этих скорпионов настолько сильный, что достаточно нанести несколько милиграммов яда на кожу человека, даже не имеющую никаких ранок или царапин, человек испытывает страшную боль, при этом в течении нескольких секунд, поражается нервная система человека, отключается мозг и он просто не может ничего сделать. Сердце даже у полностью здорового человека останавливается в течении одной-двух минут. В организме убитого не остается никаких следов, кроме незначительных коричневых ожегов в тех местах, чаще всего на пальцах, через которые яд попал в организм. Если на это не обратить внимания невозможно понять от чего умер человек. Смысл стрелки состоит заставить человека взять самородок в руки, чтобы яд попал в организм того, кто это сделает. Нанесенный на самородок яд может сохронять свою убойную силу в течении пяти-шести месяцев, постепенно снижая вероятность убийства, но вызывая неопределяемую обычным лабораторным анализом болезнь. Шкатулка –семейная реликвия от бабушки и, как видите, далеко не безопасная память , поэтому, ее никогда не показывали гостям, а ее историю знали только в семье и, никогда не рассказывали даже близким родственникам. В последнее время она хранилась в моем сейфе в банке. Я предполагаю, что из банка ее забрала Юля, которая имела к нему доступ и, которая спонтанно, не предупредив меня вдруг прилетела ко мне два месяца назад . Если Юля задумала убийство, то инструмент был выбран идиален. Я думаю, накануне или незадолго до этого, она показала эту шкатулку тому, кого планировала убить и, скорее всего, сказала , что шкатулка перейдет к нему после ее смерти. Перед своей смертью она обработала шкатулку ядом в расчете, что тот, кто ее откроет-умрет. Да, по заключению минской судебной экспертизы Юля тоже умерла от остановки сердца, причину чего судэкспертам установить не удалось.
-В Ваших размышлениях все обсалютно логично.
-Да, но я хорошо знала Юлю и поэтому для меня не все так логично, как для Вас .То, что Юля могла взять шкатулку, я понимаю, то, что она могла покончить с собой я допускаю с огромным трудом, но допускаю, но то, что она могла убить другого, только из того, что знаем мы – нет, девяносто девять и девять десятых процента - нет. Если она сделала это-значит было еще что-то , что не оставило ей выбора.
-Когда Вы возвращаетесь в Казахстан или в Москву?
-Еще не решила, пока пару дней задержусь в Минске.
-То, что Вы рассказали, требует осмысления. Я хочу кое-что проверить. Мы можем связываться по интернету, но вдруг потребуется что-то экстра, то звоните мне. В любом случае, я свяжусь с Вами.
Мой телефон завибрировал, звонили с заграницы, телефон был незнакомый. Я извинился перед моей собеседницей и отошел к месту , где делают кофе.
- Не верьте ей, это она все организовала. Она все еще с Вами? Молодой женский голос .
-Вы кто?
-Это неважно. Будьте осторожы.
Я не успел больше ничего спросить.Короткие гудки
Я вернулся к моей собеседнице. Она уж направлялась к выходу или хотела подойти поближе к тому месту, где я говорил.
-Извините, но это было связано с работой и я должен был принять звонок.
-Ничего страшного. Спасибо Вам за Юлю.
-Увы, не за что. Я так и не смог ей помочь, как хотел.
-Все равно спасибо. Если узнаете больше о Юле, сообщите мне.
-Обязательно. Всего наилучшего.
Домой я добрался в шестом часу. Среди более, чем двадцати сообщений я выделил два: психиатор просила обязательно выйти сегодня на связь. Сообщение от адресата с английской регистрацией содержало приложение и короткую запись: «Посмотри приложение и ты все поймешь».
Открыть? А если это специальный вирус, чтобы уничтожить всю информацию на моем компьютере? Несколько примитивно. Неужели ничего не предполагают о возможности копирования информации в такой ситуации.
Решено. Ужин. Копия и открываю.
Но к этому неожиданно добавилось еще одно мероприятие.
«Поговори со мной. Возможно ты, последний, с кем я говорю. Будь добр выслушай меня. Я буду говорить только правду. Мне не нужен совет, я все уже решила, но я хочу, чтобы кто-то услышал это. И у меня очень маленькая просьба. Я даже могу объяснить, почему выбрала тебя. Адрес твоего сайта , те буквы, которые он содержит, привели к тебе, потом я прочитала о тебе, твои размышления. Я разбираюсь в мужчинах, если мы начнем наш чат, я скажу больше и думаю, что ты меня поймешь. Я пыталась много раз говорить об этом с другими, но ничего хорошего с этого не вышло. Одни- они не поняли меня , но они были хорошо воспитаны и вежливо говорили мне –прощай. Другие посчитали меня сумашедшей, третьи – эти было грубы и сказали, что с жиру бешусь, даже не дослушав или дочитав до половины. Были и те, о которых и вспоминать не хочется. Ты- моя последняя надежда. Скажи «да», не хочется умирать не сделал важное до конца. Я думаю, что смогу объяснить, почему ухожу.»
Я получаю много сообщений, в том числе и от людей с отклонениями в психике. Я не врач, чтобы делать заключения больны они или симулируют, прикидываются, но я чувствую, когда у человека не все в порядке с психикой. С этого короткого сообщения было сложно определить, кто этот человек, приславший его, болен он, попал в очень сложную ситуацию или это просто игра, кто-то хочет проверить меня. Но если писавшая , а возможно писавший, иногда они скрывают свой пол, говорит правду, то она может стать потенциальным самоубийцей. А пока человек живой, его надо попытаться спасти. Даже если это чья-то злая шутка, пока не убедишься в этом, надо все делать, чтобы спасти человеческую душу. Лучше потом, если это шутка, выманить его и набить морду за свои переживания и потерянное время, но это потом, а сейчас надо немедленно установить контакт с нее. Я всегда начинаю чат с очень короткого сообщения, которое очень просто оборвать, не сильно обижая человека, если убедишься, что это чат ради чата, или человек просто больной, но никогда не истанет самоубийцей.
-ОК. Давай пообщаемся. Не обижайсь, но я бы хотел тебя увидеть. Ты видела меня на моем сайте, я не представляю тебя. Имеешь ты камеру для видеочата?
-Да. Но я приму решение показаться, когда мы поговорим некоторое время. Иногда, когда я начинала видеочат, мои собеседники предлагали мне заняться сексом и забыть мои проблемы. Включи свою камеру, я хочу видеть, как ты реагируешь, если правильно, то скоро увидишь меня.
-ОК. Я понимаю тебя. Видишь меня?
-Даже очень хорошо. У тебя очень приличная аппаратура. Сейчас пройдет немного времени, пока я опишу события с которых все началось. Не отключайсь, можешь заняться чем-то другим. Я постараюсь быть краткой.
-ОК. Я жду.
У меня появилось новое сообщение и я перешел к нему. Адресат был известен, так как сообщения с этого адреса уже приходили ко мне, причем совсем недавно. На это раз его сообщение было совсем неожиданным: «Общаешься с сумашедшей? Она и мне писала. Не трать время. Лучше поговорим на запретную тему, что не договорили вчера.»
Как он знает, что я общаюсь с ней. Он что, сидит рядом с нею ? Нет, не думаю . Значит от котролирует ее интернет, ее контакты. Значит он с нею знаком, иначе не будет это делать. Случайность составляет тысячные, если не миллионные доли процента. Но как этим воспользоваться. Если я его правильно помню с предыдущего видеочата, то это мужчина, которого можно было бы назвать красавчик,если бы не что-то фальшивое в его глазах. Не знаю, заметили это другие, но для себя я это отметил , а может еще и потом, что он предлагал. Именно он предлагал обсудить неверность женщин и, что делать с теми, которые изменяют. При этом его предложения носили явно садистское направление, например, он предлагал сделать специальные замки, чтобы муж имел возможность запирать женские половые органы на замок, когда чувствовал, что жена ему изменяет или может изменить. А еще он предлагал законодательно ввести право мужа на физическое наказание неверной жены, но при этом он не считал, что мужчины, замеченные в измене должны нести подобное наказание. Это он обосновывал природой, которая создала два типа человека: мужчину и женщину. На сколько я помню, его предложение вызвала гнев женской половины, которые учавствовали в чате. Что ему написать и что написать ей? Хорошо бы ее предупредить, но я не представляю, как и на сколько он контролирует ее интернет, а еще почему он контролирует ее переписку .
Дзынь. На экране моего ПК появилось женское лицо, а внизу текс т ее сообщения. Я начал всматриваться в экран, пытаясь понять, кто она, которая выбрала меня для своего последнего разговора перед самоубийством . Ее камера была далеко не лучшего качества, но все же позволяла рассмотреть ее. Определить сколько ей лет можно было с поправкой плюс-минус пять лет. На меня смотрела женщина или девушка примерно двадцати пяти лет. Огромные тени под глазами говорили, что она очень устала или больна,возможно то и другое вместе. Лицо было неправильной формы, восточный разрез глаз, глаз, в которых смешалась и ярость и обреченность, черные длинные волосы, что закрывали шею и грудь, придавали женщине необычность . Мне она понравилась и я готов был поверить в то, что она расскажет. Но почему она выбрала меня, ведь я не азиат и в моей жизни никогда не было ни одной женщины, похожей на нее, а это значит, что женщины такого типа не должны выбирать меня для последней исповеди . Почему она выбрала меня?
Я начал читать ее сообщение.
«В начале отвечаю на вопрос, который ты мне не задал, но знаю, что у тебя есть. Ты, это тот тип мужчины, который мне никогда не интересовал. Ты не говоришь комплименты и не даришь бриллианты, ты не сможешь полюбить меня, твой тип женщины совсем другой, твои отношения с женщинами тоже совсем другие. Ты не отказываешься от секса с другими женщинами , но это для тебя игра и развлечение, тебя невозможно, даже на очень короткое время увлечь, чтобы ты потерял контроль . Но ты из той категории, которая, если пообещает, то обязательно сделает. А я собираюсь умереть, у меня есть последняя предсмертная просьба и, я хочу ее доверить тому, кто ее выполнит. Именно по этому я выбрала тебя. Смотри, вот эта шкатулка, к ней прикреплена записка с фамилией и другими данными, включая фото того, кому ее надо передать. Ты не должен ее открывать ни в коем случае, ты не должен присутствовать при ее открытии у того человека, которому ее передашь. Я хочу показать тебе фото того, которому ты должен передать шкатулку, или как минимум, сказать ему , что среди моих вещей есть эта шкатулка, мой последний подарок ему и моя последняя предсмертная просьба . Я уверена, что он не откажется от моего подарка, он знает, что в этой шкатулке. Так как никто, кроме тебя, не будет знать, что я умерла, то я надеюсь все пройдет хорошо. Если ты придешь ко мне и тебе что-то понравиться среди моих вещей, можешь взять себе , у меня нет близких и я ничего и никому, кроме этой шкатулки, не завещаю . Позже я сообщу тебе мой адрес, а теперь смотри его фото.
С фото на меня смотрел мужчина, который пару минут назад вступил в контакт со мной, мужчина, который контролировал ее интернет, на фото он был моложе, но это был он. Это было так неожиданно , что отразилось на моем лице и, она это заметила. Быстро появилась новая запись.
-Ты его знаешь?
Я не мог сказать «да», если он контролирует ее интернет. Он может читать ее сообщения, но не может видеть то, что видит она.
-Нет.
Чтобы еще больше снять подозрения того, кто возможно контролирует ее, я добавил.
-Это твой брат?
-Нет. Ты выполнишь мою просьбу?
-Да.
-Теперь посмотри, что я приготовила, чтобы уйти из жизни, хотя до конца и не решила -как . Я хочу умереть красиво, словно уснула и не проснулась. И в тоже время, я хочу стопроцентную гарантию, что умру. Вот шелковая веревка, она зацеплена за крюк в потолочной балке, я его испытала, он выдерживает более ста килограммов, а мои шестьдесят выдержит в любом случае, но я не думаю, что висельники выглядят красивыми. А вот это капсула с цианистым калием, смерть почти мгновенная, но лицо будет некрасивым после смерти. У меня даже есть пистолет и бритва. Но выстрелить в голову или рот не хочется, крови много, покойница совсем некрасивая, а попаду ли я в сердце, не трогнет ли рука, что случиться, если промахнусь и не умру. Наполнить ванну водой и перезать вены. Я думаю, что смогу сделать это, но если вдруг испугаюсь, если не выдержу и вызову «скорую». Мне нужен стопроцентный результат. А вот это лучшее, что я имею-снотворное, его много, но вдруг оно не подействует или кто-то помешает. Что выбрал бы ты? Может предложишь что-то другое , чтобы умереть красиво и со стопроцентной гарантией?
Сказать –откажись, но это скорее всего ускорит развязку, надо продолжить разговор, может быть попадется что-нибудь , что поможет поколебать или отменить ее решение.
-Это так неожиданно, я должен подумать и оценить твои методы ухода из жизни, я думаю есть и другие , более надежные и приятные. Но у меня есть вопрос. Я до сих пор не услышал ни единого слова, почему ты так осудила себя, не дав себе ни единого шанса оправдать свои действия. Я выполню твою просьбу, но скажи, почему ты так жестока к себе. Давай попробуем организовать что-то вроде судебного процесса над тобой, чтобы я мог понять, что другого приговора быть не может.
Женщина попыталась улыбнуться или это мне показалось.
-Пытаешься затянуть время, надеешься, что-то может случиться, думаешь изменю решение. Нет, но с тобой приятно общаться, давай сыграем в первый и последний процесс в моей жизни, но только условия определяю я, а это значит, что я распределяю роли. Поскольку нас только двое, тогда для себя я выбираю роли судьи, прокурора и обвиняемой, тебе я отдаю тоже три роли: адвокат, публика и пресса. Но есть еще одно условие: за время дебатов ты должен обдумать и предложить минимум один способ ухода из жизни, более приятный, как ты это называешь или выбрать из того, что я предложила. Ведь ты согласишься со мной, что хорошо быть красивым не только при жизни, но и после смерти. В моем случае это даже важнее быть красивой после смерти.
Я едва удержался, чтобы не написать ей, что нас трое, есть третий, который контролирует ее интернет. Сказать это, не зная, что предпринят этот третий и, как она отреагирует, было очень рискованно, это скорее всего ускорило бы развязку. Но почему он не вмешивается в наш диалог. Будь он за или против, он должен был вмешаться. Что стоит за тем, что он видит, но молчит. Хочет посмотреть , чем это окончиться или готовит сокрушительный удар по ней или по нам обоим. Я должен попытаться показать ей , что он контролирует ее интернет, но так , чтобы он этого не узнал. Я открыл дополнительное окно на моем ПК и стал писать шифром номер двадцать: « Молча прочитай то, что увидишь на этом листе. Постарайся не показать, что что-то изменилось в нашем чате. Мужчина, фото которого ты мне показала сейчас , контролирует твой интернет, знает все, что ты пишешь. Если будешь писать о нем, пиши так чтобы он не узнал. Твое «нет» будет означать для меня «да», твое «да»-«нет».Пиши так, чтобы он не догадался, что ты пишешь ложь. Хочешь спросить больше-пиши : « Я не думала об этом...». Свое мнение я напишу и покажу через камеру. Ты знаешь или можешь предположить, как он контролирует твой интернет? Если нет, то подумай, как он мог это сделать. Возможно он где-то совсем рядом с тобой. Будь осторожна.» Все, готово. Надо чтобы она посмотрела на экран.
Я написал в чате, но не успел отправить : «Улыбнись и посмотри на меня», как пришло ее новое сообщение.
- Начинаем наш процесс и, чтобы не тратить время напрасно, сразу перейдем к заключительным дебатам. Слово прокурору.
Я немедленно нажал на отправить и продвинул мой лист к видеокамере. Я увидел испуг на ее лице, потом она пропала. Прошло пять минут, она не появилась. Камера оставалась включенной, но ничего не происходило. Не было слышно никаких звуков.
Неужели конец?
Это испугало ее и она приняла решение. Я не знаю, где она проживает, ни единого намека на место,но если она не появится,надо что-то предпринимать, возможно связаться с тем, кто ее контролирует. Как медленно идет время, когда ждешь что-то важное.
Я не успел принять решение, что мне делать далее, как в камере появилась она с листом бумаги.Она снова прочитала мои мысли на расстоянии. На листе было напечатано.
«Мой адрес: улица Толстого , дом номер один, последний этаж, дверь справо, это в районе железнодорожного вокзала. Код в подъезде: три четверки. Ключи от квартиры для тебя найдешь рядом на почте. Я заранее оставила там пакет на твое имя . Тороплюсь, так как ты меня напугал. Твое предложение относительно «да»-«нет» принимается. Остальное узнаешь по ходу процесса.
Как сложно будет вести этот процесс, когда на вопрос надо ответить «нет», а говоришь «да» . В процесс надо ввести еще дополнительный знак, чтобы можно было различать, когда «нет» -это «да», а когда «нет»-«нет». Она думала о том же, так как появилась новоя запись. Она читала мои мысли: «Учитывая, что процесс проходит по дистанции, все участники находятся в разных местах, договориваемся, что реакцию общественности буду показывать я : возмущение публики я буду подтверждать поднятием правой руки, одобрение публики –поднятием левой руки.» Мы хорошо понимали друг друга.
Словно возмущаясь ее диктаторскими замашками, я быстро написал и отправил: «Это не честно, роль публики ты отдала мне, но я понимаю тебя, ты прошла через это в реальной жизни и , ты обещала быть правдивой».
Прокурор: Уважаемый суд. Я расскажу Вам правдивую историю , а не ту версию, которую пытаются навязать Вам подсудимая и ее адвокат. Она приехала в наш город не потому, что там, в Казахстане, ей было невыносимо , просто она была плохо воспитанной и испорченной особой, которую хорошо знали там . И приехала она сюда искать того, кого можно было использовать, чтобы удовлетворить свои эгоистические интересы. Прирожденная лживость позволяла ей в очень короткий срок создать о себя ореал невинной, неопытной особы, которая всем верит и которую можно легко обмануть. Вот один эпизод в потверждение моих слов. Чтобы поступить учиться в институт кинодрамотургии она прикинулась сиротой, у которой никого нет, хотя ее семья жила и продолжает жить в Алма-Ате. А на заключительном этапе конкурса, чтобы обязательно быть зачисленной, она соблазнила председателя экзаменационной комиссии, и позже, оставаясь его любовницей, она разрушила его семью. Она любила только себя и свои эгоистические мечты и , при отсутствие морали, использовала все доступные ей средства для достижения своей цели. Да, уважаемый суд, она не заслуживает снисхождения ...
Заключительное слово представляется защите. Но прежде хотелось услышать, что думает публика и что пишет пресса о процессе.
-И так у тебя есть три попытки, чтобы попытаться опровергнуть меня: одна со стороны публики, вторая со стороны прессы и последняя со стороны защиты .Начинай, но только конкретно, у меня есть право прервать тебя в любой момент, если ты будешь не убедителен или попытаешься увести разговор в сторону от предмета защиты. И тогда ты найдешь меня мертвой.
-Но так не честно. Ты слишком мало рассказала о себе. Ты все обдумала заранее, ты подготовлена, а мне не даешь времени даже на короткое обдумывание. Дай мне сутки или хотя бы несколько часов, чтобы подготовиться.
-Нет. Это невозможно. Ты знаешь мой адрес и можешь что-то предпринять, чтобы помешать мне . Если мы прервемся, то уже навсегда.
- ОК. Мы продолжаем. Что же пишет пресса об этом необычном судебном процессе. Государственная пресса о нем даже не упоминает: уборочная пора, статистика уборки, олимпийские игры, комментировать какой-то скандал, хотя в нем и замешен один из влиятельных людей в республиканском телевиденье нет ни времени, ни желания. А вот что пишет «Криминальная хроника» весьма интересено. Вызывает сомнения только материал, который преподноситься , как полученный из очень добросовестных источников. И хотя в комментарии не называются имена , все понимают о ком пишет газета. И так, о чем же написала газета в своем последнем номере. « ... Молодая женщина, которую вчера задержала милиция у входа на белорусское телевиденье с плакатом : « Если общество не осудит убийцу моего ребенка, то я покончу жизнь самоубийством. Марат П... -ты виновен в его смерти». Молодая женщина является студенткой последнего курса института кинодраматрургии. Она была любовницей или как сейчас модно называть герлфренд у Марата П, который занимает один из руководящих постов на белоруском ТВ. По сведениям, которые получила газета из источников, заслуживающих доверия, с Маратом П девушка познакомилась при поступлении в институт и их связь продолжалась в течении четырех лет. Девушка безумно влюблена в Марата, и вопреки его желания, решила родить от него ребенка. Когда Марат об этом узнал, он потребовал, чтобы она сделала аборт, иначе между ними все будет кончено. На прошлой неделе она сделала аборт на поздней стадии развития плода, то есть ребенок уже был почти что нормальный человек . Отцом ребенка был Марат П. Аборт она сделала, чтобы сохранить любовные отношения с Маратом, но тот порвал с нею , не хочет ее видеть. Газета считает, что угроза покончить жизнь самоубийством вполне реальна, учитывая состояние женщины. Милиция не стала задерживать женщину, лишь заставила ее уйти. Где живет женщина газете узнать не удалось и она просит помощи у читателей и ее однокурсников. Психолог, которого газета попросила прокоментировать ситуацию, считает, что если женщине не оказать немедленно психологическую помощь, то она готова покончить жизнь самоубийством. Известный юрист, который занимается уголовными делами по доведению к самоубийству и с которым связалась газета, считает, что доказать вину Марата не представляется возможным».
-На чьей же стороне газета, что вытекает из этого сообщения?
-Как минимум то, что женщине нужна немедленная помощь, что общество должно поддержать ее. Здесь нет ни единого намека на вину женщины.
-Что в других газетах, что в интернете?
-Пока нет ничего . Здесь я умышленно соврал, так как чат по этой теме в интернете был и даже на двух сайтах, но тогда я не знал о ком это. Было несколько не очень лестных отзывов о женщине, но об этом я не мог сказать.
-Хорошо, заканчиваем с прессой перейдем к публике в зале суда. Что думает она о подсудимой, будь критичен, как адвоката, мы еще тебя услышим.
–Публика, а это в основном пенсионерки, которым не сидится дома, для них посещение суда хорошее развлечение. Основная масса из них, воспитанных на атеизме за годы советской власти и впервые пришедшие к вере в бога уже в преклонном возросте, принимают религию так, как говорят им в церкви. Так вот они осуждают все, что не соответствует Библии, а это значит, что такой поступак будет осужден. Но по их мерках ты совершишь более страшный грех решившись на самоубийство, аборт они не считают таким страшным грехом, как считаешь ты. Может быть в силу того, что некоторые, если не половина, сами грешили этим в свое время.
-Оценку публики мы получили, но ты подтасовал публику, подобрал ее, чтобы убедить меня, но тебе это не удалось. Что еще можешь предложить. У тебя последняя попытка. Твоя роль-адвокат.
Я понимал, что проигрываю эту игру, но не находил ничего, чтобы победить в ней. Надо получить побольше информации, может быть что-то будет, что поможет мне.
-Расскажи не только мне, но и всем присутствующим, что же все таки случилось.Будь откровенной. Это твой единственный и последний шанс – выбор между жизнью и смертью.
...
-Чтобы удалить плод на той стадии, которая была у меня , надо было делать операцию. И он организовал все. Я не знаю, сколько он за это заплатил, думаю очень много. И уже в в первый раз после операции, когда я уснула без действия наркоза, мне приснился маленький мальчик, который протягивал ко мне свои малюсенькие ручки и спрашивал меня: « Мама, за что ты убила меня? Ты убила не только меня, ты убила часть себя, почему же ты живешь, если одна часть уже мертва?». В здравом уме я понимала, что новорожденные не могут говорить, что это просто сон, но он стал приходить ко мне каждый раз, когда я засыпала. Я уже не могла ни о чем больше думать, я боялась уснуть. Потом мне стало казаться, что он не умер, что он родился и где-то живет, что это не сон. Мне было плохо после операции и я оставалась в клинике. И эта навязчивая идея, что он не умер привела к тому, что я задумалась, а что же в самом деле делают с плодом после аборта. Я стала спрашивать у врачей и медсестер, что они сделали с моим нерожденным ребенком. Но они мне не ответили, а кто из женщин, таких как я, сказала, что их сжигают и, от этого мне стало еще хуже. Я не самоубийца, я убийца, который заслуживает самой страшной смерти. Я не просто убила человека, я убила родного сына, я убила безвинного и безгрешного, он не был рожден, а первый грех получает человек при рождении от матери. Я убила безгрешного и мне нет прощения и снисхождения. Убивать его не было никакой необходимости, он мог родиться и я в состоянии вырастить его одна. Страшнее всего, что я убила его не из-за ненависти, я убила его из моего ложного понятия о любви. Я любила человека, теперь я не хочу его называть человеком, и наш, нерожденный ребенок, был плодом моей любви, именно моей, а не нашей . Именно он настоял, чтобы я избавилась от ребенка, если хочу сохранить любовь. И я сделала самую большую ошибку в моей жизни, непростительную ошибку - я поверила ему, а он жестоко обманул меня. Когда после операции я позвонила ему и сказала , что сделала это, что он даже сразу не поверил и еще раз переспросил меня. Но потом, потом было то, о чем не хочется и вспоминать. Он вдруг сказал, что он хотел, чтобы у нас был ребенок, чтобы у нас была семья, но я все разрушила, что нас больше ничто не связывает, что он не хочет не только видеть меня, но и слышать. Я преступница, которой нет прощения, ведь никакая любовь не может стать оправданием смерти невинного. Я не могу оправдать себя сама. Если ты сможешь найти что-либо самое невероятное в мое оправдание, то я попробую изменить свое решение, но у тебя нет даже одного шанса на миллион.
Что ей сказать? Сказать, что в мире ежегодна не рождаются миллионы детей, потому что женщины делают аборты. Но это не оправдывает ее, просто говорит о том, что человечество так и не решило эту проблему, но это не снимает персональную ответственность с каждой отдельной женщины. Сказать, что она не одна виновата в этом, что вина мужчины не меньше. Но это будет неправдой. Мужчина виноват, но решение принимала она. Сказать, что она очень сильно любила, но она уже сказала об этом сама, да и о том, что нельзя оправдать убийство невинного даже очень сильной любовью.
Но она, в моем понимании, была не самой худшей в этом обществе. В обществе есть много других, которые в большой степени заслуживают наказания. Да и что может изменить ее смерть. Если она умрет, то уже точно никогда не появится на свет еще один или даже несколько новых людей. Самоубийство с точки зрения религии такой же грех , как и убийство, а возможно и страшнее. По старым традициям самоубийц не хоронили на том же кладбище, где хоронят умерших. Но как остановить ее, что еще ей сказать.
Попытаться доказать, что в обычном суде заседатели никогда не признают ее убийцей, но этот аргумент не для нее. Она не ищет оправдания у общества, мнение общества для нее в этой ситуации ничего не означает . Стоп, что-то здесь не так. Она хочет после смерти быть красивой. Зачем? Может быть здесь я найду что-то, что сможет остановить ее. И еще одно самое невероятное решение, но возможно в данной ситуации эффективное. Пожалуй начну с него.
-Уважаемый суд! Уважаемые заседатели! Нас процесс необычен. Мы нарушаем все принятые процедуры, но на это достигнуто согласие всех участников процесса, включая судью и подсудимую. И именно поэтому , я хотел бы иметь возможность задать моей подзащитной еще несколько последних вопросов в моей последней речи.
Даже при не очень четком изображении я заметил, что моя подзащитная удивлена.
- Прение сторон уже окончено, Вам предоставлена последняя возможность для защиты, а не для того, чтобы задавать вопросы. Но учитывая необычность нашего процесса Вы можете задать только два последних вопроса.
-Спасибо уважаемый суд. И так мой первый вопрос.
Но задать я его не успел. Внизу экрана замигала точка . Это тот невидимый третий хотел что-то сообщить. Я перешел к нему, на время отключив ее.
-Я понимаю, что ты затеял. Но она сумашедшая. Пусть будет так, как она предлагает. Не пытайся переубедить ее. Я ее знаю, она опасна, она может и тебя посчитать в чем-то виноватым, и тебя тоже решит судить. Ее решение уйти - это лучшее решение для общества.
Я, словно не зная, что их связывает написал ему.
-Почему ты ее не любишь? Она не самый плохой представитель нашего общества. Спасти человека от страшного греха, а самоубийство это страшный грех, что может быть достойнее и благороднее. Может быть у тебя ложное представление о ней. Хочешь, я подключу тебя и мы вдвоем попробуем повлиять на нее. Тем более, что ты говорил, что встречал ее и немного знаешь. Я получил только первый контакт с нею и даже не могу представить, кто она. Но спасти человека от страшного греха, разве может быть выше цель?
-Но она не человек, она дьявол и ведьма.
-Ты хорошо ее знаешь?
-Нет, но мне много рассказывали о ней.
Он врал, даже в этой ситуации, когда он мог повлиять на ее , на что я и надеялся , он не захотел это делать. Я отключил его и перешел к ней.
И так, мой первый из двух последних вопросов:
-Из того, что ты нам рассказала у меня, как и у тебя появилось сомнение по поводу твоего ребенка. Скажи, ты на сто процентов уверенна, что он мертв, что в результате операции твой ребенок погиб? А может быть он жив и помещен в специальную палату для досрочнорожденных детей? Раз ты его не видела мертвым, как ты можешь это утверждать. А убивая себя, ты делаешь его круглой сиротой, изгоем общества. Неужели ты хочешь этого?
-Второй вопрос. Неужели ты не хочешь отомстить тому, кто стал главной причиной смерти твоего ребенка? Раз ты не боишься нарушить заповедь « не убей» в отношении себя, почему же ты хочешь уйти из жизни не отомстив?
Точка внизу экрана замигала с невероятной частотой , призывая меня перейти к сообщениям этого третьего, но я проигнорировал это. Сейчас решалось все, это был мой последний шанс спасти человека.
Ее ответы на мои вопросы были очень кратки и продуманы. Она была к ним готова.
-Я ответила на два твоих вопроса. То что ты предлагаешь сработало бы с другими, возможно даже со мной, но не сейчас. Я все давно решила. Не думай , что я с тобой играла эти последние минуты в моей жизни , игра в которой ставка твоя собственная жизнь, очень нервная игра. А мое желание о том, чтобы выглядеть красивой после смерти- это только прием, чтобы тебя заинтересовать, чтобы ты не не отказался от чата. Я не играла с тобой, но после начала, я не могла отказать себе в последнем удовольствии -пообщаться с последним мужчиной в моей жизни, мужчиной, который мне очень понравился, хотя бы и по дистанции, хотя бы и с моим заочным адвокатом. Возможно, если бы мы встретились, я выбрала бы тебя, изменив свое представление о том, каким должен быть настоящий мужчина, но видно не судьба. Ты обещал мне выполнить мою последнюю просьбу-подтверждаешь ли ты это. Если ты скажешь «нет» или попытаешься шантажировать меня , чтобы выиграть время в расчете на то , что что-то случиться, то ничего не добьешься. Я ухожу. Но я бы хотела уйти спокойно с полной уверенность, что у меня не осталось нерешенных вопросов, что я закончила все дела, как планировала, и могу спокойно уйти. Ты можешь выезжать уже сейчас, пока ты доедешь, меня уже не будет в живых. Код на входной двери ты знаешь, ключи от двери захвати на почтовом отделении. Приезжай.
Связь оборвалась, не смотря на неоднократные мои попытки она больше так и не ответила. Я вызвал такси.
...
Я позвонил. Дверь долго не открывали, но я видел, как кто-то внимательно изучает меня в дверной глазок. Затем щелкнули один за одним три замка. На пороге стоял он.
-Проходи, я знал, что ты придешь, адвокат сумашедшей. Она уже там?
-Что ты имеешь в виду - там? Там –это где?
-Сумашедших в рай не пускают, значит в аду.
-Ты очень дурно воспитан, хотя и имеешь высшее образование. Она любила тебя, но даже, если ты не любишь ее, то о покойниках не говорят плохо, не хочешь сказать хорошее-молчи.
-О сумашедших можно. Ты принес то, что она вне завещала?
-Да. Но я хочу спросить –что это? Ты знаешь?
-Утверждать не могу на сто процентов, но догадываюсь. Ты принес маленькую деревянную шкатулку из карельской березы?
- Да. Шкатулка закрыта на ключ, у тебя есть другой, чтобы открыть?
-Отдавай шкатулку и проваливай. Твоя миссия закончена . Мы незнакомы и никогда не встречались, надеюсь и не встретимся.
-Хорошо, я ухожу. Но последний вопрос. Похороны завтра в два на Северном, ты придешь?
-Нет. Она сумашедшая .
-Она человек. А вот в том, что ты упырь и нелюдь я больше не сомневаюсь. Жаль, что она запретила тебя казнить, а то я взял бы грех на себя.
Дверь захлопнулась, а я продолжал стоять перед нее, как бы ожидая, что она откроется. Дверь не открылась, но я стоял и ждал. Через минуты три я услышал страшный нечеловеческий крик, который прорвался даже через эту двойную бронированную дверь. Затем я услышал, что кто пытается открыть дверь изнутри. Щелкнул один замок, второй, осталось открыть третий, но щелчка не была . Я стоял и ждал, но она так и не открылась.
В два на Северном хоронили ее. Пришло пятнадцать человек. Все они не знали ее и никогда не встречали. Это были люди - человеки из интернет-сообщество, которым я отправил сообщение о ее смерти. Венок был один, тот который я заказал. «Самой красивой и самой несчастной от адвоката и общества, которое не смогло помочь тебе». Все со мной согласились, что смерть не смогла победить ее красоту.
А его хоронят завтра. Проститься можно в Доме Кино, но гроб будет закрыт, так решили его близки. Все это было необычно для христиан, но я знал почему.Уже прошел месяц после смерти «моей подзащитной». Каждый день я общался с десятками людей в сети. Интернет забирал у меня шесть - восемь часов каждые сутки. Но поскольку сутки были все те же двадцать четыре часа, то приходилось экономить время на всем . Я стал спать на два часа меньше, пить кофе, читать и писать сообщения одновременно. Это было трудно, но я не мог представить себе, что может случиться , если интернета вдруг не станет, вместе с ним уйдет большая часть моей реальной и одновременно виртуальной жизни. В интернете у меня были друзья и враги, которых я ни разу не встречал в жизни. Эта жизнь в интернете была похожа на некую паралельную жизнь в паралельном мире, перейти в который было так просто путем нажатия клавиши.
Продолжение
Я уже понемногу стал забывать случившееся, но за день до сорока дней после ее смерти мой ПК напомнил мне об этом. Я не успел спросить мою «подзащитную» в какую религию она верит, возможно она была атеисткой, но все же разослал по сети сообщение о печальном юбилее «моей подзащитной», а также о месте встречи для тех, кто хочет придти на это невеселое мероприятие. Но сорок дней без поминальных сто грамм –это не поминки. Я попросил тех, кто намерен придти подтвердить это, так как должен купить водку. Я получил почти в три раза больше подтверждений, чем людей, которые были на ее похоронах. Возможно бесплатная водка их привлекала, возможно история разошлась широко по интернету, возможно то и другое. Но среди этих подтверждений я получил два необычных сообщения, которые заставили меня вернуться к той ситуации, в которой я пытался быть адвокатом самоубийцы. Более того, после этих сообщений, у меня появилось ощущение, что событие, невольным участником которого я был, не окончилось и последует продолжение, что произошло, совсем не самоубийство на почве угрызнения совести и депрессии за проведенный аборт, а что-то более страшное, возможно очень хорошо организованное доведение до самоубийства, а возможно и даже убийство.
Адресат с казахской регистрацией спрашивал меня , был ли я в ее квартире и передал ли я по назначению то, о чем она просила. Адресат с английской регистрацией и вовсе меня удивил , когда задал тот же вопрос, но еще более конкретно-передал ли я ее шкатулку по назначению.
О шкатулке я не рассказывал ником, как и том, кто был виновником ее смерти и что он умер тоже. Она не просила об этом меня, но я считал, что не имею на это право, тем более , что могут пострадать невиновые, ведь у него была семья. Но получается, что моя подзащитная не была так одинока, как описывала себя, она имела постоянный контакт с кем-то, кому доверяла, или же был кто-то, и возможно не один, который имел непонятный мне механизм контроля над умершой, что позволяла ему или им знать все, что она планировала. Эти сообщения наталкивали меня на мысль, что вопрос о шкатулке – это не интерес к судьбе моей «подзащитной», а интерес к шкатулке или к тому, кому шкатулка предназначалась после ее смерти. О том, что она умерла они знали, хотя я этим адресатам приглашений на похороны не присылал. Возможно у них есть несколько адресов и среди них те, по которым я рассылал информацию, возможно они контролировали мой интернет, возможно, я уже начал это допускать, что кто-то был в ее квартире или в другом месте, но совсем рядом, когда она умирала .
Кто же была «моя подзащитная»? Неужели, все, что она рассказала было неправдой, неужели я совсем не разбираюсь в людях и мотивах их поведения. Но я видел глаза моей подзащитной, такие глаза не врут. Скорее всего она не хотела все рассказывать, возможно на то были, а возможно и сейчас остаются причины. Но она ведь не испугалась рассказать мне о своем проступке или как как она считала - преступлении. Где-то в моих размышлениях я что-то упускаю или делаю ошибку, но где? Я стал размышлять, что же в самом деле интересует этих двух адресатов, кто они . Я написал им, что могу рассказать больше только при непосредственном контакте, так как у меня тоже есть вопросы к ним и мы можем поговорить, если они приедут на кладбище. Адресат с казахстанской регистрацией ответил «нет», ответ от другого адресата не пришел.
Мы собрались возле входа на кладбище. Приехали далеко не все, кто написал мне. Приехало восемьнадцать человек. Для страховки, что кто-то опаздывает, мы прождали пятнадцать минут после установленного времени и небольшими группами двинулись по центральной аллее в глубь кладбища. Я шел вместе с моей старой знакомой по интернету, мы с ней общались в сети уже десять лет, хотя встретились с ней наяву только на похоронах. Моя интернет- знакомая работала в психдиспансере и я решил , что поговорю с ней о том, смогла бы ли она отговорить умершую от самоубийства. Я все никак не мог простить себе ее смерть. Наш разговор скоро ушел в другом направлении. Моя собеседница была очень проницательна и постаралась увести меня от опасной темы и тех вопросов на которые никто не знал ответа. Не смотря, что разговор с ней меня очень заинтересовал, я чувствовал, что кто-то со стороны очень внимательно рассматривает. Попытка поймать этот взляд мне не удалась, но поскольку мы шли почти самые последние, позади нас шли только три женщины, то я решил, что это одна из них и я смогу их рассмотреть позже. Чтобы не спутать с другими, я постарался запомнить их одежду.
Когда ее хоронили, могила была крайней в десятом ряду от главной аллеи, но спустя сорок дней уже добрый десяток рядов ровных холмиков выросли после того ряда, где она лежала. Свободного места на дорожке было мало, поэтому группа сделала круг вокруг холмика. Водка, бутерброды и пластиковая посуда разместилась на бумажной скатерти прямо на могильном холмике над ее могилой, как бы показывая, что умершая тоже учавствует в этом. Никто из пришедших не знал, что можно сказать в этой ситуации и несколько человек просто произнесли- «пусть будет ей земля пухом» или что-то в этом роде. Я пытался вычислить, кто же из присутствующих так внимательно меня рассматривал. Многие смотрели на меня, что-то говорили мне, но это было потому, что я все это организовал. Никто много не пил и у меня остались неоткрытыми целых четыре бутылки водки. Мы провели на кладбище минут тридцать, разговаривая в основном с теми, кто был рядом. Аккуратно убрав все, мы пошли к выходу из кладбища, открытые бутылки водки и остатки еды мы отдали бомжам, которые находились возле входа в кладбище. Так как никто не приехал на машине, то все остались ждать рейсовый автобус. До его прихода надо было ждать добрых двадцать минут и я снова попытался найти того, кто так внимательно меня изучал.
Я обошел всех и персонально поблагодарил за то, что они откликнулись и пришли на кладбище, при этом, я попытался внушить им, что о ее смерти я знаю значительно больше, чем они получили информацию. И это была правдой. Мужчины, которые пришли на кладбище, а их было четыре, не проявили особого интереса к тому, что я недоговаривал. Женщины оказались более любопытны, и среди тех, кто проявил наибольший интерес были две особы: молодая женщина или девушка, примерно лет двадцати пяти-двадцати семи , в очень красивом черном плаще от неизвестного мне модельера, которая была одной из тех трех, которых я подозревал в повышенном интересе к моей особе и невысокая худенькая женщина лет пятидесяти с азиатским профилем, которая также была среди тех трех. Молодая женщина хотела поговорить со мной , но не здесь, а где-нибудь в спокойной обстановке. Свой интерес она объяснила тем, что сама может оказаться в похожей ситуации и ей хотелось бы получить добрый совет. Я бы согласился на эту встречу даже без пояснения и для этого было две причины: я искал любую информацию, чтобы больше понять, что же все же произошло, а во –вторых- это была женщина была интересна мне, но я пока не мог определиться почему, возможно она знала умершую, но не хотела об этом сказать для всех . Та, вторая женщина, тоже вызывала у меня большой интерес, так как мне казалось, что она чем-то похожа на умершую. Когда мы сели в автобус, рядом со мной присела доктор с психдиспансера, но эта женщина подошла к нам попросила ее пересесть на ее место, так как она хочет поговорить со мной. Доктор понимающе посмотрела на меня и освободила место рядом , но уходя напомнила мне, что мы также договорились обсудить один вопрос сегодня вечером. Я хотел было сказать, что мы не договаривались на сегодня, но быстро сообразил, что это было сказано не для меня, а моей соседки и других, что были в автобусе. Кажется, этот доктор или знал больше, чем я мог предположить, или что-то придумала, но не успела мне об этом сказать. Мне ничего не оставалось , как согласно кивнуть головой.
-Жанет Акимовна,- представилась моя новая соседка. Не удивляйтесь, так я представляюсь здесь, в Беларуси, в Казахстане мое имя звучит несколько иначе, но плохо воспринимается на слух европейцами, поэтому я произношу что-то созвучное с казахским, но чисто европейское. Позвольте поговорить с Вами, но в начале хочу немного рассказать о себе и почему я здесь. Как я уже сказала, я из Казахстана, а сюда приехала искать мою племянницу Юлю, но увы, опоздала. Это ее настоящее имя, у нее нет другого и уже никогда не будет, а ведь она так мечтала выступать на сцене и сниматься в кино под псевдонимом. Она уже давно выбрала его, еще в детстве - Тень. Не правда ли, звучит странно , но интригующе. Она была очень самостоятельной и целеустремленной девочкой, готова была преодолевать любые преграды, если что-то твердо задумала сделать. У меня с ней сложились необычные отношения. Ее мама, моя старшая сестра, потеряла контакт с дочерью, когда той было лет одиннадцать-двенадцать. Она считала, что в семье дипломатов все должно быть сторого по правилам, никакая самодеятельность не допускается. В этом она еще больше утвердилась, когда ее старшие дочери бесприкословно слушались ее указаниям. Но Юля с детства была другой, уже в десять лет, самая младшая , она была лидером среди детей намного старшее ее, и при этом, она не использовала для этого свой особенный статус-дочери дипломата. Она умела организовать детей как на хорошие так и на очень рискованные дела. Дома ее за это часто наказывали и делала это ее мать. Иногда Юля не понимала, за что ее наказывают, но моя сестра даже не пыталась ей это объяснить. Я моложе моей сестры на десять лет, увы, я не была замужем и у меня нет своих детей. Когда между Юлей и моей сестрой начались серьезные конфликты мне было около тридцати, у меня была своя однокомнатная квартира и я жила одна. После одной из авантюр, которую организовала Юля и возглавляемая ее компания, а она заключалась в том, что Юля решила отомстить сыну начальника местного райотдела милиции за то, что он отвергнул любовь ее лучшей подруги и стал встречаться с девочкой из враждебной группировки. Операция была подготовлена и проведена просто блестяще. Мальчика заманили в парк, а там пять девочек во главе с Юлей, угрожая ему наганом, который принадлежал Юлькиному деду-герою гражданской войны, ножницами постригли его наголо. И вместо красивой прически с длинными вьющимися ухоженными волосами, которые сводили с ума многих девочек в школе, превратилась его голова в голову плохо пострыженного колхозного барана . Это безусловно не могло остаться ненаказанным. Девочкам понизили оценку за поведение по итогам года, а Юлю мама попыталась наказать еще и физически – отстегать широким армейским ремнем. Возможно Юля это бы стерпела физическое наказание, но мама, не смогла контролировать свои эмоции и сказала, что «эта уродина позорит семью и лучше было бы, чтобы та провалилась под землю» . Юля вырвалась от нее и ушла из дому. Дома она не ночевала. В школу тоже не пришла. На ноги была поднята милиция, но поиски не дали результата. Девочка пропала. Об этом я узнала только на третий день. Мне было очень жаль Юлю, хотя тогда, мы не были с ней очень близки. Мои отношения с ее мамой-моей старшей сестрой были сложными, я не могла повлиять на мою сестру. Я не была замужем и у меня не было детей, и однажды, когда я попыталась поговорить с сестрой, что она неправильно воспитывает детей, та отрезала - имей своих, покажи , как ты их воспитаешь, потом будешь давать советы. На это влияло еще и то, что мы были сводными сестрами. Мой отец был героем гражданской войны , прославился в боях с басмачами и был он дважды женат. Мои сестры были от его первой жены, которая была зверски убита, а вернее заживо ссожжена басмачами. Второй раз он женился спустя девять лет после смерти первой жены и женился на моей маме, которая была геологом и приехала в Казахстан искать золото.
Наша мама, а вернее моя мама после смерти отца перехала жить в Москву, к нам приезжала раз в два- три года, мы ездили к ней чаще, так что виделись почти каждый год. Письма писали не часто, но так как, телефоны у нас были дома, то звонили мы друг другу каждый месяц, иногда даже чаще. Мама позвонила мне на третий день после того, как Юля пропала и это был внеплановый звонок. Первое о чем я рассказала ей было то, что Юля пропала. Мамина реакция меня удивила- она не было сильно обеспокоенной и это было очень странно. Она любила всех девочек и старалась никого не выделять, хотя я замечала, что Юля нравиться ей больше других. А еще меня мама удивила тем, что попросила сходить в загс и попросить их сделать копию Юлькиного свидетельства о рождении, как как это нужно для того, чтобы через своих знакомых в милиции объявить Юлю во всесоюзный розыск. И еще попросила пока ничего о нашем разговоре не говорить Юлиной маме. В загсе уже слышали эту историю о пропаже девочки и мне удалось получить копию свидетельства о рождении без предусмотренных в этом случае процедур. В тот же день заказной почтой свидетельство улетело в Москву . А уже на следующий день моя сестра получила телеграмму от Юли: « Я жива и здорова, хотя и провалилась под землю, как ты хотела. Не пытайся меня искать, в милицию я уже позвонила, они больше меня не ищут. Я сама объявлюсь, когда надоест жить под землей. Юля». Моя сестра побежала в милицию, но ей сказали, что телеграмму отправила девочка, которая предъявила свидетельство о рождении, при этом она была вместе с генералом милиции и пожилой женщиной, которые подтвердили, что с девочкой все в порядке. Телеграмма пришла с Смоленска, скоростной поезд с Москвы идет туда четыре с небольшим часа. Мне становилось все понятно, хотя о моей догадке сестре я так и не сказала. А через неделю мне нужно было ехать по делам нашей организации в Москву и я решила все проверить. Маму о приезде я не предупредила, у меня был ключ от ее квартиры.
В Москве было только семь утра, когда мой самолет приземлился в Домодедово, а уже в двадцать минут девятого я шагала по тропинке через этот заросший кустами пустырь к маминому дому. Это был самый короткий путь и мне не терпелось быстрее убедиться в моих подозрениях. На этом пустыре часто собирались «собачники» со своими питомцами. Три года назад мама тоже завела себе собаку. Это была колли, шотландская овчарка, очень умная и воспитанная, которая встретив один раз в жизни человека уже навсегда его запоминала и сама определяла к нему отношение: друг или враг . Я не успела сделать и десяти шагов по пустырю, как с дальнего угла пустыря совершая огромные прыжки, ко мне неслась мамина колли Буря. Подбежав ко мне, лизнув в знак приветствия мою руку, она присела, как бы спрашивая: «А ты на долго?» Затем она развернулась и снова понеслась обратно и скылась за кустарником.Но мамы нигде не было видно.
-Мама,- позвала я, но никто не ответил.
-Буря, ко мне.
Буря лаяла где-то в кустах, как бы призывая меня придти туда, но ко мне не шла и я шагнула в кустарник. Юля, присев на корточки пыталась заставить Бурю замолчать, но та не понимая ее намерений только злилась, как бы показывая, что Юля не права. Мои подозрения подтвердились.
А вечером мы держали большой совет, кроме мамы, Юли и меня, принимал в нем участие и старый друг папы, генерал милиции в отставке Петр Петрович . Мы решили, что Юля скажет маме правду, как и то, что жить она остается в Москве. Юля немного посопротивлялась, но мы имели хорошие козыри в виде возможности ей жить в Москве и быть такой, какой она хочет. Разговор по телефону оказался очень бурным, но в конце концов Юлина мама согласилась на предложенный вариант, и как мне показалось, даже с облегчением. Но в Москву она стала ездить очень редко и сестры стали видеться совсем не часто. Я же наоборот, с «перестройкой» стала бывать в Москве все чаще и больше, это привело к тому, что мы с Юлей сдружились по настоящему. В местной школе ей не удалось стать лидером и возглавить какую-либо группу, как это она делала в Казахстане и от этого ее самолюбие страдало. Но училась она очень хорошо и это позволяло ей не только не входить ни в одну из групп, но сохранять независимость и не быть изгоем в классе. Ее хорошая жизнь продолжалась совсем не долго. Как то вечером, когда она выгуливала Бурю на пустыре на нее напали двое местных алкаголиков. Буре удалось ее защитить, но нападавшим удалось несколько раз ударить ее ножом. И не смотря, что Юля успела довезти живую Бурю до ветпункта, спасти ее не удалось. Переживание за Юлю и Бурю привели к тому, что у мамы случился обширный инфаркт и она умерла через две недели. Поскольку квартира, в которой мама жила, была служебной, а уже начался процесс захвата недвижимости, то Юле сказали уезжать домой к своей маме. Но так, как домой она возвращаться не хотела, то я предложила ей жить у меня, что она с благодарностью и радостью приняла. Юля прожила у меня до самого отъезда в Минск, стала она совсем взрослой, но все такой же одержимой- если чего-то хотела, то не считаясь ни с какими опасностями пыталась достичь цели.
-А почему она уехала в Минск?
Ее старшая сестра вдруг неожиданно для всех поступила учиться в местное театральное училище и наладив хорошие отношения с режисером получила пару небольших ролей в местном театре. Юлю это сильно задело и она решила , что тоже станет актрисой, при чем, хорошего театра. А в это время у нас в городе был гострольный спектакль Белоруского театра киноактера и Юля сказала, что она будет в нем выступать. Вот таким путем она попала в Минск. Извините за долгий рассказ, но из разговоров с присутствующими я поняла, что именно Вы были последним с кем она общалась перед смертью. Я бы очень просила Вас рассказать об этом, я все не могу поверить, что Юля решилась на самоубийство, это все как-то странно. Да, она могла сделать все, что задумала. Но задумать такое – это совсем не похоже на ее, что-то или кто-то должен был сильно повлиять на ее.
-Можно, я тоже задам Вам несколько вопросов.
-Да, конечно
-Как Вы узнали об этом, и в первую очередь о ее смерти.
-Видите, она мне прислала пароль к ее переписке, но при условии, что я буду только читать ее, но ничего не писать от ее имени. И я читала всю ее переписку.
-Скажите, а она не могла дать пароль еще кому-то.
-Не думаю, если только кто-то сам каким-то путем получил его.
-Я получил два странных сообщения , одно из адресата, который зарегистрировал свой почтовый ящик , как казахский, а другой –как английский. Ранее я не имел контактов с ними.
-Чего хотят они?
-Оба спрашивают о той шкатулке, которая была в квартире Юли. Что знаете Вы о той шкатулке , что было в ней?
-Я знаю все о той шкатулке, включая и то, что было там , но что было в ней, когда Вы ее передавали сказать не могу.
-А что было там ранее?
-Пожалуй, мне надо рассказать об этой шкатулке, тем более, что ее уже нет, она пропала.
-Что значит она пропала? Она должна быть или в милиции или в его семье.
-Я спрашивала и в милиции и у его жены, все говорят, что шкатулки не было.
-Шкатулка была, я сам ее забирал с Юлиной квартиры и сам лично передал покойному. Я слышал его предсмертные крики, даже самому лучшему актеру невозможно так закричать, как он кричал там за дверью.
-Скажите , Вы не знаете был он там один или нет?
- Не знаю, мне показалось-один. Но что это за шкатулка, что было в ней, почему она решила ее передать? Но мы подъезжаем. Если Вы не торопитесь, то давайте продолжим. Здесь совсем недалеко есть одно кафе в котором есть несколько изолированных уголков, где можно разговаривать и никто не помешает.
-Хорошо, принимается.
На вокзале я попрощался со всеми, доктору пообещал выйти на связь вечером, девушке оставил номер моего мобильника.
До кофейни, которая разместилась в полуподвальном помещении возле «Динамо» мы дошли за десять минут. Я заказал два кофе и местные пирожные. Народу в кофейне было немного и все четыре изолированные кабинки были свободны. Я выбрал самую дальнюю.
- Я попробую Вам рассказать все, что я знаю, и даже свою версию, что же произошло. Шкатулка, которую Вы передавали это не просто семейная реликвия, это гораздо больше. Никто не знает точно сколько лет этой шкатулке, но что ей было более пятисот лет, это подтверждали многие эксперты, включая и тех, кто работал в Эрмитаже. Я не могу утверждать, что это правда, но моя бабушка рассказывала, что была она изготовлена по заказу одного из бухарских эмиров, как подарок шаху, но истинной целью этого подарка была смерть шаха. В этой легенде одна часть действительна правдива, конструкция шкатулки дает возможность убить человека, если он об этом не знает. Внутри шкатулки находился огромный золотой самородок . Самородок был не простой, на его поверхности была выбита стрела , которая как бы указывала возьми меня и посмотри , что там с обратной стороны. Обычный человек, который не знал других секретов этой шкатулки обязательно пытался посмотреть, что же там с обратной стороны.
-А что там было?
-Ничего, обратная сторона самородка необработанная.
-Тогда не совсем понятно, почему стрелка указывает посмотреть, в чем смысл?
-Шкатулка- это инструмент убийства, который не оставляет никаких следов. В ее крышке с внутренней стороны всегда находилось небольшой, не больше обычной пипетки, стеклянный сосуд . Он был так искусно вмонтирован, что смотрелся, как узенькое продолговатое зеркальце, а не сосуд . В этом сосуде хранился яд, собранный от одного вида каракумских скорпионов. Яд этих скорпионов настолько сильный, что достаточно нанести несколько милиграммов яда на кожу человека, даже не имеющую никаких ранок или царапин, человек испытывает страшную боль, при этом в течении нескольких секунд, поражается нервная система человека, отключается мозг и он просто не может ничего сделать. Сердце даже у полностью здорового человека останавливается в течении одной-двух минут. В организме убитого не остается никаких следов, кроме незначительных коричневых ожегов в тех местах, чаще всего на пальцах, через которые яд попал в организм. Если на это не обратить внимания невозможно понять от чего умер человек. Смысл стрелки состоит заставить человека взять самородок в руки, чтобы яд попал в организм того, кто это сделает. Нанесенный на самородок яд может сохронять свою убойную силу в течении пяти-шести месяцев, постепенно снижая вероятность убийства, но вызывая неопределяемую обычным лабораторным анализом болезнь. Шкатулка –семейная реликвия от бабушки и, как видите, далеко не безопасная память , поэтому, ее никогда не показывали гостям, а ее историю знали только в семье и, никогда не рассказывали даже близким родственникам. В последнее время она хранилась в моем сейфе в банке. Я предполагаю, что из банка ее забрала Юля, которая имела к нему доступ и, которая спонтанно, не предупредив меня вдруг прилетела ко мне два месяца назад . Если Юля задумала убийство, то инструмент был выбран идиален. Я думаю, накануне или незадолго до этого, она показала эту шкатулку тому, кого планировала убить и, скорее всего, сказала , что шкатулка перейдет к нему после ее смерти. Перед своей смертью она обработала шкатулку ядом в расчете, что тот, кто ее откроет-умрет. Да, по заключению минской судебной экспертизы Юля тоже умерла от остановки сердца, причину чего судэкспертам установить не удалось.
-В Ваших размышлениях все обсалютно логично.
-Да, но я хорошо знала Юлю и поэтому для меня не все так логично, как для Вас .То, что Юля могла взять шкатулку, я понимаю, то, что она могла покончить с собой я допускаю с огромным трудом, но допускаю, но то, что она могла убить другого, только из того, что знаем мы – нет, девяносто девять и девять десятых процента - нет. Если она сделала это-значит было еще что-то , что не оставило ей выбора.
-Когда Вы возвращаетесь в Казахстан или в Москву?
-Еще не решила, пока пару дней задержусь в Минске.
-То, что Вы рассказали, требует осмысления. Я хочу кое-что проверить. Мы можем связываться по интернету, но вдруг потребуется что-то экстра, то звоните мне. В любом случае, я свяжусь с Вами.
Мой телефон завибрировал, звонили с заграницы, телефон был незнакомый. Я извинился перед моей собеседницей и отошел к месту , где делают кофе.
- Не верьте ей, это она все организовала. Она все еще с Вами? Молодой женский голос .
-Вы кто?
-Это неважно. Будьте осторожы.
Я не успел больше ничего спросить.Короткие гудки
Я вернулся к моей собеседнице. Она уж направлялась к выходу или хотела подойти поближе к тому месту, где я говорил.
-Извините, но это было связано с работой и я должен был принять звонок.
-Ничего страшного. Спасибо Вам за Юлю.
-Увы, не за что. Я так и не смог ей помочь, как хотел.
-Все равно спасибо. Если узнаете больше о Юле, сообщите мне.
-Обязательно. Всего наилучшего.
Домой я добрался в шестом часу. Среди более, чем двадцати сообщений я выделил два: психиатор просила обязательно выйти сегодня на связь. Сообщение от адресата с английской регистрацией содержало приложение и короткую запись: «Посмотри приложение и ты все поймешь».
Открыть? А если это специальный вирус, чтобы уничтожить всю информацию на моем компьютере? Несколько примитивно. Неужели ничего не предполагают о возможности копирования информации в такой ситуации.
Решено. Ужин. Копия и открываю.
Но к этому неожиданно добавилось еще одно мероприятие.Уже прошел месяц после смерти «моей подзащитной». Каждый день я общался с десятками людей в сети. Интернет забирал у меня шесть - восемь часов каждые сутки. Но поскольку сутки были все те же двадцать четыре часа, то приходилось экономить время на всем . Я стал спать на два часа меньше, пить кофе, читать и писать сообщения одновременно. Это было трудно, но я не мог представить себе, что может случиться , если интернета вдруг не станет, вместе с ним уйдет большая часть моей реальной и одновременно виртуальной жизни. В интернете у меня были друзья и враги, которых я ни разу не встречал в жизни. Эта жизнь в интернете была похожа на некую паралельную жизнь в паралельном мире, перейти в который было так просто путем нажатия клавиши.
Я уже понемногу стал забывать случившееся, но за день до сорока дней после ее смерти мой ПК напомнил мне об этом. Я не успел спросить мою «подзащитную» в какую религию она верит, возможно она была атеисткой, но все же разослал по сети сообщение о печальном юбилее «моей подзащитной», а также о месте встречи для тех, кто хочет придти на это невеселое мероприятие. Но сорок дней без поминальных сто грамм –это не поминки. Я попросил тех, кто намерен придти подтвердить это, так как должен купить водку. Я получил почти в три раза больше подтверждений, чем людей, которые были на ее похоронах. Возможно бесплатная водка их привлекала, возможно история разошлась широко по интернету, возможно то и другое. Но среди этих подтверждений я получил два необычных сообщения, которые заставили меня вернуться к той ситуации, в которой я пытался быть адвокатом самоубийцы. Более того, после этих сообщений, у меня появилось ощущение, что событие, невольным участником которого я был, не окончилось и последует продолжение, что произошло, совсем не самоубийство на почве угрызнения совести и депрессии за проведенный аборт, а что-то более страшное, возможно очень хорошо организованное доведение до самоубийства, а возможно и даже убийство.
Адресат с казахской регистрацией спрашивал меня , был ли я в ее квартире и передал ли я по назначению то, о чем она просила. Адресат с английской регистрацией и вовсе меня удивил , когда задал тот же вопрос, но еще более конкретно-передал ли я ее шкатулку по назначению.
О шкатулке я не рассказывал ником, как и том, кто был виновником ее смерти и что он умер тоже. Она не просила об этом меня, но я считал, что не имею на это право, тем более , что могут пострадать невиновые, ведь у него была семья. Но получается, что моя подзащитная не была так одинока, как описывала себя, она имела постоянный контакт с кем-то, кому доверяла, или же был кто-то, и возможно не один, который имел непонятный мне механизм контроля над умершой, что позволяла ему или им знать все, что она планировала. Эти сообщения наталкивали меня на мысль, что вопрос о шкатулке – это не интерес к судьбе моей «подзащитной», а интерес к шкатулке или к тому, кому шкатулка предназначалась после ее смерти. О том, что она умерла они знали, хотя я этим адресатам приглашений на похороны не присылал. Возможно у них есть несколько адресов и среди них те, по которым я рассылал информацию, возможно они контролировали мой интернет, возможно, я уже начал это допускать, что кто-то был в ее квартире или в другом месте, но совсем рядом, когда она умирала .
Кто же была «моя подзащитная»? Неужели, все, что она рассказала было неправдой, неужели я совсем не разбираюсь в людях и мотивах их поведения. Но я видел глаза моей подзащитной, такие глаза не врут. Скорее всего она не хотела все рассказывать, возможно на то были, а возможно и сейчас остаются причины. Но она ведь не испугалась рассказать мне о своем проступке или как как она считала - преступлении. Где-то в моих размышлениях я что-то упускаю или делаю ошибку, но где? Я стал размышлять, что же в самом деле интересует этих двух адресатов, кто они . Я написал им, что могу рассказать больше только при непосредственном контакте, так как у меня тоже есть вопросы к ним и мы можем поговорить, если они приедут на кладбище. Адресат с казахстанской регистрацией ответил «нет», ответ от другого адресата не пришел.
Мы собрались возле входа на кладбище. Приехали далеко не все, кто написал мне. Приехало восемьнадцать человек. Для страховки, что кто-то опаздывает, мы прождали пятнадцать минут после установленного времени и небольшими группами двинулись по центральной аллее в глубь кладбища. Я шел вместе с моей старой знакомой по интернету, мы с ней общались в сети уже десять лет, хотя встретились с ней наяву только на похоронах. Моя интернет- знакомая работала в психдиспансере и я решил , что поговорю с ней о том, смогла бы ли она отговорить умершую от самоубийства. Я все никак не мог простить себе ее смерть. Наш разговор скоро ушел в другом направлении. Моя собеседница была очень проницательна и постаралась увести меня от опасной темы и тех вопросов на которые никто не знал ответа. Не смотря, что разговор с ней меня очень заинтересовал, я чувствовал, что кто-то со стороны очень внимательно рассматривает. Попытка поймать этот взляд мне не удалась, но поскольку мы шли почти самые последние, позади нас шли только три женщины, то я решил, что это одна из них и я смогу их рассмотреть позже. Чтобы не спутать с другими, я постарался запомнить их одежду.
Когда ее хоронили, могила была крайней в десятом ряду от главной аллеи, но спустя сорок дней уже добрый десяток рядов ровных холмиков выросли после того ряда, где она лежала. Свободного места на дорожке было мало, поэтому группа сделала круг вокруг холмика. Водка, бутерброды и пластиковая посуда разместилась на бумажной скатерти прямо на могильном холмике над ее могилой, как бы показывая, что умершая тоже учавствует в этом. Никто из пришедших не знал, что можно сказать в этой ситуации и несколько человек просто произнесли- «пусть будет ей земля пухом» или что-то в этом роде. Я пытался вычислить, кто же из присутствующих так внимательно меня рассматривал. Многие смотрели на меня, что-то говорили мне, но это было потому, что я все это организовал. Никто много не пил и у меня остались неоткрытыми целых четыре бутылки водки. Мы провели на кладбище минут тридцать, разговаривая в основном с теми, кто был рядом. Аккуратно убрав все, мы пошли к выходу из кладбища, открытые бутылки водки и остатки еды мы отдали бомжам, которые находились возле входа в кладбище. Так как никто не приехал на машине, то все остались ждать рейсовый автобус. До его прихода надо было ждать добрых двадцать минут и я снова попытался найти того, кто так внимательно меня изучал.
Я обошел всех и персонально поблагодарил за то, что они откликнулись и пришли на кладбище, при этом, я попытался внушить им, что о ее смерти я знаю значительно больше, чем они получили информацию. И это была правдой. Мужчины, которые пришли на кладбище, а их было четыре, не проявили особого интереса к тому, что я недоговаривал. Женщины оказались более любопытны, и среди тех, кто проявил наибольший интерес были две особы: молодая женщина или девушка, примерно лет двадцати пяти-двадцати семи , в очень красивом черном плаще от неизвестного мне модельера, которая была одной из тех трех, которых я подозревал в повышенном интересе к моей особе и невысокая худенькая женщина лет пятидесяти с азиатским профилем, которая также была среди тех трех. Молодая женщина хотела поговорить со мной , но не здесь, а где-нибудь в спокойной обстановке. Свой интерес она объяснила тем, что сама может оказаться в похожей ситуации и ей хотелось бы получить добрый совет. Я бы согласился на эту встречу даже без пояснения и для этого было две причины: я искал любую информацию, чтобы больше понять, что же все же произошло, а во –вторых- это была женщина была интересна мне, но я пока не мог определиться почему, возможно она знала умершую, но не хотела об этом сказать для всех . Та, вторая женщина, тоже вызывала у меня большой интерес, так как мне казалось, что она чем-то похожа на умершую. Когда мы сели в автобус, рядом со мной присела доктор с психдиспансера, но эта женщина подошла к нам попросила ее пересесть на ее место, так как она хочет поговорить со мной. Доктор понимающе посмотрела на меня и освободила место рядом , но уходя напомнила мне, что мы также договорились обсудить один вопрос сегодня вечером. Я хотел было сказать, что мы не договаривались на сегодня, но быстро сообразил, что это было сказано не для меня, а моей соседки и других, что были в автобусе. Кажется, этот доктор или знал больше, чем я мог предположить, или что-то придумала, но не успела мне об этом сказать. Мне ничего не оставалось , как согласно кивнуть головой.
-Жанет Акимовна,- представилась моя новая соседка. Не удивляйтесь, так я представляюсь здесь, в Беларуси, в Казахстане мое имя звучит несколько иначе, но плохо воспринимается на слух европейцами, поэтому я произношу что-то созвучное с казахским, но чисто европейское. Позвольте поговорить с Вами, но в начале хочу немного рассказать о себе и почему я здесь. Как я уже сказала, я из Казахстана, а сюда приехала искать мою племянницу Юлю, но увы, опоздала. Это ее настоящее имя, у нее нет другого и уже никогда не будет, а ведь она так мечтала выступать на сцене и сниматься в кино под псевдонимом. Она уже давно выбрала его, еще в детстве - Тень. Не правда ли, звучит странно , но интригующе. Она была очень самостоятельной и целеустремленной девочкой, готова была преодолевать любые преграды, если что-то твердо задумала сделать. У меня с ней сложились необычные отношения. Ее мама, моя старшая сестра, потеряла контакт с дочерью, когда той было лет одиннадцать-двенадцать. Она считала, что в семье дипломатов все должно быть сторого по правилам, никакая самодеятельность не допускается. В этом она еще больше утвердилась, когда ее старшие дочери бесприкословно слушались ее указаниям. Но Юля с детства была другой, уже в десять лет, самая младшая , она была лидером среди детей намного старшее ее, и при этом, она не использовала для этого свой особенный статус-дочери дипломата. Она умела организовать детей как на хорошие так и на очень рискованные дела. Дома ее за это часто наказывали и делала это ее мать. Иногда Юля не понимала, за что ее наказывают, но моя сестра даже не пыталась ей это объяснить. Я моложе моей сестры на десять лет, увы, я не была замужем и у меня нет своих детей. Когда между Юлей и моей сестрой начались серьезные конфликты мне было около тридцати, у меня была своя однокомнатная квартира и я жила одна. После одной из авантюр, которую организовала Юля и возглавляемая ее компания, а она заключалась в том, что Юля решила отомстить сыну начальника местного райотдела милиции за то, что он отвергнул любовь ее лучшей подруги и стал встречаться с девочкой из враждебной группировки. Операция была подготовлена и проведена просто блестяще. Мальчика заманили в парк, а там пять девочек во главе с Юлей, угрожая ему наганом, который принадлежал Юлькиному деду-герою гражданской войны, ножницами постригли его наголо. И вместо красивой прически с длинными вьющимися ухоженными волосами, которые сводили с ума многих девочек в школе, превратилась его голова в голову плохо пострыженного колхозного барана . Это безусловно не могло остаться ненаказанным. Девочкам понизили оценку за поведение по итогам года, а Юлю мама попыталась наказать еще и физически – отстегать широким армейским ремнем. Возможно Юля это бы стерпела физическое наказание, но мама, не смогла контролировать свои эмоции и сказала, что «эта уродина позорит семью и лучше было бы, чтобы та провалилась под землю» . Юля вырвалась от нее и ушла из дому. Дома она не ночевала. В школу тоже не пришла. На ноги была поднята милиция, но поиски не дали результата. Девочка пропала. Об этом я узнала только на третий день. Мне было очень жаль Юлю, хотя тогда, мы не были с ней очень близки. Мои отношения с ее мамой-моей старшей сестрой были сложными, я не могла повлиять на мою сестру. Я не была замужем и у меня не было детей, и однажды, когда я попыталась поговорить с сестрой, что она неправильно воспитывает детей, та отрезала - имей своих, покажи , как ты их воспитаешь, потом будешь давать советы. На это влияло еще и то, что мы были сводными сестрами. Мой отец был героем гражданской войны , прославился в боях с басмачами и был он дважды женат. Мои сестры были от его первой жены, которая была зверски убита, а вернее заживо ссожжена басмачами. Второй раз он женился спустя девять лет после смерти первой жены и женился на моей маме, которая была геологом и приехала в Казахстан искать золото.
Наша мама, а вернее моя мама после смерти отца перехала жить в Москву, к нам приезжала раз в два- три года, мы ездили к ней чаще, так что виделись почти каждый год. Письма писали не часто, но так как, телефоны у нас были дома, то звонили мы друг другу каждый месяц, иногда даже чаще. Мама позвонила мне на третий день после того, как Юля пропала и это был внеплановый звонок. Первое о чем я рассказала ей было то, что Юля пропала. Мамина реакция меня удивила- она не было сильно обеспокоенной и это было очень странно. Она любила всех девочек и старалась никого не выделять, хотя я замечала, что Юля нравиться ей больше других. А еще меня мама удивила тем, что попросила сходить в загс и попросить их сделать копию Юлькиного свидетельства о рождении, как как это нужно для того, чтобы через своих знакомых в милиции объявить Юлю во всесоюзный розыск. И еще попросила пока ничего о нашем разговоре не говорить Юлиной маме. В загсе уже слышали эту историю о пропаже девочки и мне удалось получить копию свидетельства о рождении без предусмотренных в этом случае процедур. В тот же день заказной почтой свидетельство улетело в Москву . А уже на следующий день моя сестра получила телеграмму от Юли: « Я жива и здорова, хотя и провалилась под землю, как ты хотела. Не пытайся меня искать, в милицию я уже позвонила, они больше меня не ищут. Я сама объявлюсь, когда надоест жить под землей. Юля». Моя сестра побежала в милицию, но ей сказали, что телеграмму отправила девочка, которая предъявила свидетельство о рождении, при этом она была вместе с генералом милиции и пожилой женщиной, которые подтвердили, что с девочкой все в порядке. Телеграмма пришла с Смоленска, скоростной поезд с Москвы идет туда четыре с небольшим часа. Мне становилось все понятно, хотя о моей догадке сестре я так и не сказала. А через неделю мне нужно было ехать по делам нашей организации в Москву и я решила все проверить. Маму о приезде я не предупредила, у меня был ключ от ее квартиры.
В Москве было только семь утра, когда мой самолет приземлился в Домодедово, а уже в двадцать минут девятого я шагала по тропинке через этот заросший кустами пустырь к маминому дому. Это был самый короткий путь и мне не терпелось быстрее убедиться в моих подозрениях. На этом пустыре часто собирались «собачники» со своими питомцами. Три года назад мама тоже завела себе собаку. Это была колли, шотландская овчарка, очень умная и воспитанная, которая встретив один раз в жизни человека уже навсегда его запоминала и сама определяла к нему отношение: друг или враг . Я не успела сделать и десяти шагов по пустырю, как с дальнего угла пустыря совершая огромные прыжки, ко мне неслась мамина колли Буря. Подбежав ко мне, лизнув в знак приветствия мою руку, она присела, как бы спрашивая: «А ты на долго?» Затем она развернулась и снова понеслась обратно и скылась за кустарником.Но мамы нигде не было видно.
-Мама,- позвала я, но никто не ответил.
-Буря, ко мне.
Буря лаяла где-то в кустах, как бы призывая меня придти туда, но ко мне не шла и я шагнула в кустарник. Юля, присев на корточки пыталась заставить Бурю замолчать, но та не понимая ее намерений только злилась, как бы показывая, что Юля не права. Мои подозрения подтвердились.
А вечером мы держали большой совет, кроме мамы, Юли и меня, принимал в нем участие и старый друг папы, генерал милиции в отставке Петр Петрович . Мы решили, что Юля скажет маме правду, как и то, что жить она остается в Москве. Юля немного посопротивлялась, но мы имели хорошие козыри в виде возможности ей жить в Москве и быть такой, какой она хочет. Разговор по телефону оказался очень бурным, но в конце концов Юлина мама согласилась на предложенный вариант, и как мне показалось, даже с облегчением. Но в Москву она стала ездить очень редко и сестры стали видеться совсем не часто. Я же наоборот, с «перестройкой» стала бывать в Москве все чаще и больше, это привело к тому, что мы с Юлей сдружились по настоящему. В местной школе ей не удалось стать лидером и возглавить какую-либо группу, как это она делала в Казахстане и от этого ее самолюбие страдало. Но училась она очень хорошо и это позволяло ей не только не входить ни в одну из групп, но сохранять независимость и не быть изгоем в классе. Ее хорошая жизнь продолжалась совсем не долго. Как то вечером, когда она выгуливала Бурю на пустыре на нее напали двое местных алкаголиков. Буре удалось ее защитить, но нападавшим удалось несколько раз ударить ее ножом. И не смотря, что Юля успела довезти живую Бурю до ветпункта, спасти ее не удалось. Переживание за Юлю и Бурю привели к тому, что у мамы случился обширный инфаркт и она умерла через две недели. Поскольку квартира, в которой мама жила, была служебной, а уже начался процесс захвата недвижимости, то Юле сказали уезжать домой к своей маме. Но так, как домой она возвращаться не хотела, то я предложила ей жить у меня, что она с благодарностью и радостью приняла. Юля прожила у меня до самого отъезда в Минск, стала она совсем взрослой, но все такой же одержимой- если чего-то хотела, то не считаясь ни с какими опасностями пыталась достичь цели.
-А почему она уехала в Минск?
Ее старшая сестра вдруг неожиданно для всех поступила учиться в местное театральное училище и наладив хорошие отношения с режисером получила пару небольших ролей в местном театре. Юлю это сильно задело и она решила , что тоже станет актрисой, при чем, хорошего театра. А в это время у нас в городе был гострольный спектакль Белоруского театра киноактера и Юля сказала, что она будет в нем выступать. Вот таким путем она попала в Минск. Извините за долгий рассказ, но из разговоров с присутствующими я поняла, что именно Вы были последним с кем она общалась перед смертью. Я бы очень просила Вас рассказать об этом, я все не могу поверить, что Юля решилась на самоубийство, это все как-то странно. Да, она могла сделать все, что задумала. Но задумать такое – это совсем не похоже на ее, что-то или кто-то должен был сильно повлиять на ее.
-Можно, я тоже задам Вам несколько вопросов.
-Да, конечно
-Как Вы узнали об этом, и в первую очередь о ее смерти.
-Видите, она мне прислала пароль к ее переписке, но при условии, что я буду только читать ее, но ничего не писать от ее имени. И я читала всю ее переписку.
-Скажите, а она не могла дать пароль еще кому-то.
-Не думаю, если только кто-то сам каким-то путем получил его.
-Я получил два странных сообщения , одно из адресата, который зарегистрировал свой почтовый ящик , как казахский, а другой –как английский. Ранее я не имел контактов с ними.
-Чего хотят они?
-Оба спрашивают о той шкатулке, которая была в квартире Юли. Что знаете Вы о той шкатулке , что было в ней?
-Я знаю все о той шкатулке, включая и то, что было там , но что было в ней, когда Вы ее передавали сказать не могу.
-А что было там ранее?
-Пожалуй, мне надо рассказать об этой шкатулке, тем более, что ее уже нет, она пропала.
-Что значит она пропала? Она должна быть или в милиции или в его семье.
-Я спрашивала и в милиции и у его жены, все говорят, что шкатулки не было.
-Шкатулка была, я сам ее забирал с Юлиной квартиры и сам лично передал покойному. Я слышал его предсмертные крики, даже самому лучшему актеру невозможно так закричать, как он кричал там за дверью.
-Скажите , Вы не знаете был он там один или нет?
- Не знаю, мне показалось-один. Но что это за шкатулка, что было в ней, почему она решила ее передать? Но мы подъезжаем. Если Вы не торопитесь, то давайте продолжим. Здесь совсем недалеко есть одно кафе в котором есть несколько изолированных уголков, где можно разговаривать и никто не помешает.
-Хорошо, принимается.
На вокзале я попрощался со всеми, доктору пообещал выйти на связь вечером, девушке оставил номер моего мобильника.
До кофейни, которая разместилась в полуподвальном помещении возле «Динамо» мы дошли за десять минут. Я заказал два кофе и местные пирожные. Народу в кофейне было немного и все четыре изолированные кабинки были свободны. Я выбрал самую дальнюю.
- Я попробую Вам рассказать все, что я знаю, и даже свою версию, что же произошло. Шкатулка, которую Вы передавали это не просто семейная реликвия, это гораздо больше. Никто не знает точно сколько лет этой шкатулке, но что ей было более пятисот лет, это подтверждали многие эксперты, включая и тех, кто работал в Эрмитаже. Я не могу утверждать, что это правда, но моя бабушка рассказывала, что была она изготовлена по заказу одного из бухарских эмиров, как подарок шаху, но истинной целью этого подарка была смерть шаха. В этой легенде одна часть действительна правдива, конструкция шкатулки дает возможность убить человека, если он об этом не знает. Внутри шкатулки находился огромный золотой самородок . Самородок был не простой, на его поверхности была выбита стрела , которая как бы указывала возьми меня и посмотри , что там с обратной стороны. Обычный человек, который не знал других секретов этой шкатулки обязательно пытался посмотреть, что же там с обратной стороны.
-А что там было?
-Ничего, обратная сторона самородка необработанная.
-Тогда не совсем понятно, почему стрелка указывает посмотреть, в чем смысл?
-Шкатулка- это инструмент убийства, который не оставляет никаких следов. В ее крышке с внутренней стороны всегда находилось небольшой, не больше обычной пипетки, стеклянный сосуд . Он был так искусно вмонтирован, что смотрелся, как узенькое продолговатое зеркальце, а не сосуд . В этом сосуде хранился яд, собранный от одного вида каракумских скорпионов. Яд этих скорпионов настолько сильный, что достаточно нанести несколько милиграммов яда на кожу человека, даже не имеющую никаких ранок или царапин, человек испытывает страшную боль, при этом в течении нескольких секунд, поражается нервная система человека, отключается мозг и он просто не может ничего сделать. Сердце даже у полностью здорового человека останавливается в течении одной-двух минут. В организме убитого не остается никаких следов, кроме незначительных коричневых ожегов в тех местах, чаще всего на пальцах, через которые яд попал в организм. Если на это не обратить внимания невозможно понять от чего умер человек. Смысл стрелки состоит заставить человека взять самородок в руки, чтобы яд попал в организм того, кто это сделает. Нанесенный на самородок яд может сохронять свою убойную силу в течении пяти-шести месяцев, постепенно снижая вероятность убийства, но вызывая неопределяемую обычным лабораторным анализом болезнь. Шкатулка –семейная реликвия от бабушки и, как видите, далеко не безопасная память , поэтому, ее никогда не показывали гостям, а ее историю знали только в семье и, никогда не рассказывали даже близким родственникам. В последнее время она хранилась в моем сейфе в банке. Я предполагаю, что из банка ее забрала Юля, которая имела к нему доступ и, которая спонтанно, не предупредив меня вдруг прилетела ко мне два месяца назад . Если Юля задумала убийство, то инструмент был выбран идиален. Я думаю, накануне или незадолго до этого, она показала эту шкатулку тому, кого планировала убить и, скорее всего, сказала , что шкатулка перейдет к нему после ее смерти. Перед своей смертью она обработала шкатулку ядом в расчете, что тот, кто ее откроет-умрет. Да, по заключению минской судебной экспертизы Юля тоже умерла от остановки сердца, причину чего судэкспертам установить не удалось.
-В Ваших размышлениях все обсалютно логично.
-Да, но я хорошо знала Юлю и поэтому для меня не все так логично, как для Вас .То, что Юля могла взять шкатулку, я понимаю, то, что она могла покончить с собой я допускаю с огромным трудом, но допускаю, но то, что она могла убить другого, только из того, что знаем мы – нет, девяносто девять и девять десятых процента - нет. Если она сделала это-значит было еще что-то , что не оставило ей выбора.
-Когда Вы возвращаетесь в Казахстан или в Москву?
-Еще не решила, пока пару дней задержусь в Минске.
-То, что Вы рассказали, требует осмысления. Я хочу кое-что проверить. Мы можем связываться по интернету, но вдруг потребуется что-то экстра, то звоните мне. В любом случае, я свяжусь с Вами.
Мой телефон завибрировал, звонили с заграницы, телефон был незнакомый. Я извинился перед моей собеседницей и отошел к месту , где делают кофе.
- Не верьте ей, это она все организовала. Она все еще с Вами? Молодой женский голос .
-Вы кто?
-Это неважно. Будьте осторожы.
Я не успел больше ничего спросить.Короткие гудки
Я вернулся к моей собеседнице. Она уж направлялась к выходу или хотела подойти поближе к тому месту, где я говорил.
-Извините, но это было связано с работой и я должен был принять звонок.
-Ничего страшного. Спасибо Вам за Юлю.
-Увы, не за что. Я так и не смог ей помочь, как хотел.
-Все равно спасибо. Если узнаете больше о Юле, сообщите мне.
-Обязательно. Всего наилучшего.
Домой я добрался в шестом часу. Среди более, чем двадцати сообщений я выделил два: психиатор просила обязательно выйти сегодня на связь. Сообщение от адресата с английской регистрацией содержало приложение и короткую запись: «Посмотри приложение и ты все поймешь».
Открыть? А если это специальный вирус, чтобы уничтожить всю информацию на моем компьютере? Несколько примитивно. Неужели ничего не предполагают о возможности копирования информации в такой ситуации.
Решено. Ужин. Копия и открываю.
Но к этому неожиданно добавилось еще одно мероприятие.
Klicka här när du vill redigera.